Принцесса Торн

В настоящее время Крейг отбывает трехлетний срок в тюрьме. Быть может, это не так и много, но я знаю, что, несмотря ни на что, его прежняя жизнь разрушена. Он лишился всего, что ему было дорого, и для меня этого достаточно.

– Ты опять думаешь о том, какой Джефф милый, – бормочет Рэнсом с таким видом, словно готов пробить стену кулаком.

– Звонил дьявол. Он хочет вернуть свое высокомерие обратно, – смеюсь я.

– Скажи ему, что давно пора научиться не просить ни о чем такого ублюдка, как я. Оставлю его высокомерие себе.

Несмотря на пробки, мы вовремя добираемся до аэропорта. Паркуемся на долгосрочной стоянке и регистрируемся на следующий рейс в Даллас. Мы держимся за руки и улыбаемся друг другу. Мы стали одной из тех парочек, на которые я раньше засматривалась с другой стороны улицы и ненавидела, потому что они выглядели невероятно счастливыми.

– Ты сомневаешься? – спрашивает Рэнсом. Я знаю, что он имеет в виду переезд в Чикаго.

– На самом деле нет. – Я морщу нос. – Знаю, что ты не можешь перенести свой бизнес в другое место. А я могу. У искусства нет адреса. Его дом в наших душах.

С тех пор как открылся отдел кибербезопасности Рэнсома, от клиентов нет отбоя. Рэнсом много путешествует, но его основная база остается в Чикаго.

– Самое громкое заявление, Хэлли, которое я когда-либо слышал. – Он улыбается.

Рэнсом сжимает мою руку, подносит ее к губам и проводит ими по тыльной стороне.

– Ты бы сделал то же самое для меня, – говорю я, зная, что это правда.

– Без раздумий.

После поцелуев на сиденьях терминала и чашечки кофе мы садимся в самолет. Я больше не ощущаю тяжести в желудке во время перелета в Техас. Я чувствую себя хорошо. Даже легко. У меня есть своя комната в доме родителей. И мама старается выделить для меня время, когда я там бываю, чтобы пройтись по магазинам, вместе пообедать или просто прогуляться. Это все еще не те отношения, о которых я мечтала, когда лежала в чужой постели, в чужой стране, в чужом интернате. Но начало положено.

После взлета Рэнсом поворачивается ко мне и ухмыляется. Той самой ухмылкой, от которой мои кости становятся мягкими, как зефирки. Она столь заразительна, что я улыбаюсь в ответ. Мы все еще боремся за власть. Продолжаем подталкивать друг друга к краю, бросаем вызов на каждом шагу. Но игра стала намного интереснее теперь, когда я знаю, что его любовь безгранична.

– Не хочешь вступить в «Клуб высокой мили»? – Рэнсом вскидывает густую бровь.

Я постукиваю по губам, делая вид, что обдумываю его предложение.

– Это не Граучо Маркс[32] говорил, что не желает вступать в клуб, который готов принять кого-то вроде него?

У нас полуночный рейс. Несколько человек в бизнес-классе крепко спят.

– Он так говорил? Что ж, я не доверяю людям с усами, – ворчит Рэнсом.

Я тихонько смеюсь.

– Как можно такое произносить.

– В этом есть научный подтекст. – Он хмурится, становясь абсолютно серьезным. – Существует причина, по которой ни один президент после Гровера Кливленда не носил усов. Им советовали этого не делать. И суть не просто в плохих ассоциациях, но и ужасных чертах характера.

Я ухмыляюсь, радуясь тому, что снова купаюсь во внимании Рэнсома, в его страсти. Мы видимся каждые две недели, но в последнее время этого недостаточно.

– Пойду первой, а ты подожди несколько минут. – Я закусываю нижнюю губу. – И… Рэн?

Он пристально смотрит на меня.

– Давай притворимся, что я этого не хочу.

Он кивает мне. Я встаю, проскальзываю в узкий проход и направляюсь к туалету. Не успеваю захлопнуть дверь, как Рэнсом оказывается у меня за спиной, преграждая мне путь и мешая закрыть ее.

– Вы ведете грязную игру, мистер Локвуд.

– Что ж, мисс Торн, иначе я играть не умею.

Рэнсом

До чего же утомительно скучная церемония.

Со всеми атрибутами не менее скучной пары: ледяные статуи в виде лебедей, белые пионы и одна истощенная, тревожная невеста. Положительный момент – а он в действительности один – в том, что все это скоро закончится.

Моя девушка – подружка невесты – сейчас порхает в толпе, словно светская бабочка, принимая комплименты по поводу своей захватывающей дух красоты. Я откидываюсь на спинку кресла и наблюдаю за тем, как она расцветает. Столь необычное чувство – заботиться о ком-о другом. Но я больше не испытываю ненависти к беспомощности, которая возникает при подобной связи.

Энтони с многострадальным вздохом опускается на стул рядом со мной, затягиваясь сигарой. Он хлопает меня по плечу.

– Она счастлива.

– Та, которая выходит замуж, или та, которая собирается? – протягиваю я.

Он усмехается.

– Полегче, тигр. Хэлли еще не сказала «да».

Потому что я еще не сделал ей предложение. Но собираюсь – завтра. Когда мы вернемся в Чикаго и я покажу ей место, которое арендовал для нее. Тату-салон в Чикаго-Луп. Там она сможет заниматься любимым делом и наслаждаться этим. Нет лучшего места для того, чтобы опуститься на одно колено, чем ее собственное королевство.

– Скажет, – уверенно заявляю я.

– Вероятно. – Энтони вынимает сигару изо рта, пуская в небо клубы дыма. – Хэлли без ума от тебя.