Принцесса Торн

Ну, я бы не сумела его написать, даже если бы ты дал мне пять часов и три словаря.

– Наверное, ты часто подвергался опасности. – Я пристально наблюдала за Рэнсомом. Ни один мускул на его лице не дрогнул. Осторожно я добавила: – Твоя семья, вероятно, очень волновалась за тебя.

– Вероятно, могла бы.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня нет семьи.

– То есть ты с ними не общаешься? – А я-то думала, что это у меня любовь к драматизму. У каждого есть семья, все мы как-то появились на свет.

– Я имею в виду, что их не существует. – На его лице мелькнуло раздражение, но тон остался ровным и спокойным.

– И как же ты родился? – Я скептически приподняла бровь. – Ребенок из пробирки?

– Очевидно, биологически меня создали Джейн и Джон Доу. Но я понятия не имею, кто они. Один из них оставил меня в коробке из-под обуви на пороге какой-то церкви в сельской местности штата Иллинойс. Мне было два часа от роду, и пуповина все еще свисала с картона. Проходившие мимо люди принимали меня за потерявшегося котенка, потому что я уже почти не мог плакать, настолько охрип голос. Хорошо хоть, что пуповину перевязали и я не истек кровью.

– Ты насмехаешься надо мной. – Я втянула носом воздух.

– Я не силен в юморе, но все же придумал бы что-нибудь получше.

Никогда еще не встречала человека с такой трагической историей жизни. Мне стало физически плохо от жалости к нему. А еще я задалась вопросом, что за чертовщина с ним творится, что он так разоткровенничался со мной. Потом вспомнила, что, наверное, выгляжу белой как мел и нервничаю от предстоящей встречи с теми, кто меня породил.

И, возможно, еще дело в той неоднозначной ситуации, когда я застала его за полупубличной, полунасильственной сексуальной фантазией.

Сейчас Рэнсому нужно было завоевать немного очков человечности в моих глазах, и, будучи роботом, он решил сделать это именно таким образом.

– Ого. – Я выдохнула. – Должно быть, я действительно выгляжу так, будто мне нужно отвлечься, если ты решил поделиться со мной этим.

– Нет. – Он включил поворотник. – Быть может, совсем чуть-чуть.

– О боже. Мне так жаль, Рэнсом. Какое ужасное начало жизни.

– Я выжил.

– Тебя усыновили? – Я сглотнула.

– Да. – Он замялся, словно раздумывая, стоит ли рассказывать дальше. – Семья Моруцци. Они были обеспеченными. Жили в Линкольн-парке. Джек Моруцци усыновил троих из сирот. Всех мальчиков. Но… скажем так, это не было детство, полное скаутов и летних лагерей.

– А он когда-нибудь?.. – Я задержала дыхание. Вызваны ли фантазии Рэнсома тем, что он раньше подвергался насилию? Он сказал, что пережил травму. Я понятия не имела. Все, что я осознавала, это то, что готова выслушать все откровения, на которые он решится.

Но по тому, как он вздрогнул, нажимая на педаль газа, я поняла, что разговор окончен.

– Суть в том, что хватит себя жалеть, Соплячка. У каждого из нас есть своя история, и редко у кого она сказочная.

От того, как резко он оборвал меня, мне захотелось нанести ответный удар.

– А у Макса есть история?

Лицо Рэнсома ожесточилось, глаза прищурились, пока он следил за дорогой.

– Разве я похож на его биографа? Спроси его сама. Он должен прилететь сегодня поздним рейсом и подменить меня во время моего отсутствия.

– С чего бы тебе отсутствовать? – Знал ли Рэнсом кого-нибудь в Техасе? Похоже, он хорошо ориентировался на местных дорогах.

– Есть дела.

– Опять ролевые игры? – Я ходила по краю и знала это.

– Разговор окончен.

– Знаешь, мне действительно кажется, что сегодня мы совершили прорыв. – Я скрестила ноги, впервые осознав, что на мне все еще грязные штаны и толстовка из самолета и что моих родителей, вероятно, стошнит от потрясения, когда они увидят меня. – Теперь, когда мы признались в своих слабостях, нам станет легче пытаться вести себя мило друг с другом. Кто знает? Быть может, это начало большой дружбы. То, как ты открылся мне…

– Соплячка, – прервал он меня.

– Хм?

– Замолчи.

Через час «Форд Эксплорер» остановился возле белоснежного особняка в средиземноморском стиле. Ухоженный газон перед ним был подстрижен так ровно, будто ландшафтный дизайнер использовал линейку. Здесь же виднелись грандиозные фонтаны, эффектные колонны и прочие символы статуса, присущие богатой далласской семье.

Не успел Рэнсом заглушить мотор, как с моей стороны машины нас поприветствовал незнакомый мужчина в форме. Я опустила стекло.

На вид ему было около сорока лет, потное лицо с уже заметными морщинами.

– Извините, ребята, это частная собственность.

– Знаю. Я дочь тех, кому она принадлежит. – Я многозначительно вздернула брови, изобразив международный сигнал «отвали-с-пути».

Он даже не дрогнул. На самом деле его взгляд стал еще более подозрительным.

– Вы не Гера. – Обвинение в его тоне прорезало воздух, как лезвие.

– Нет, – согласилась я. – Я их младшая, Хэлли.