Принцессы возвращаются домой

– Сколько времени, сколько усилий – коту под хвост! – продолжал досадовать он. – Девочки, вы б сначала подумали, прежде чем трогать незнакомую технику!

– Можно подумать, что это тебе, а не нам, грозят неприятности, – пожала она плечами.

– Мне обидно! – стукнул он кулаком по смолистой коре. – Я ухлопал два дня, втолковывая этой… Клаве… азы химических формул. А на черта они ей в той реальности? Зато теперь она разбирается в них много лучше тебя, а ты завтра на экзамене будешь плавать, как… как органика в проруби!!..

– Так ведь это мои проблемы.

– Нет, отчасти уже и мои! Марь Максимна знает, что я занимался с тобой, и родные все знают, и Аркадий Сергеич, и соседки по дому… Представляешь, какие теперь разговоры пойдут?!.. Какие ухмылки и шуточки?!..

– Родик, можно подумать, что тут феодальные времена, а ты девица на выданье, и тебе за утрату невинности угрожает публичная эпитимия и экзекуция!

– Ляля, пусть меня называют чудиком-шизиком, но моя репутация для меня – вещь серьёзная! Слов на ветер я не бросаю! Обещал, что ты сдашь – значит, ты обязана сдать! Кровь из носу!

– Успокойся, троечку мне как-нибудь уж натянут…

– Нет! Только четвёрку!

– Ты в своем уме? Уже вечер, а завтра в девять…

– Сейчас только пять. Марш домой, часов до одиннадцати посидим, спать заляжешь в двенадцать, встанешь в шесть и успеешь ещё кое-что подзубрить…

– Сумасшедший! Ты представить себе не можешь, что творится в лаборатории мага…

– Нам туда всё равно не попасть!

– Да, фургончик – тю-тю, – согласилась она. – Где искать, непонятно. А найдём, нас туда и на пушечный выстрел теперь не подпустят.

Эвлалия вдруг замолкла, обдумывая и припоминая какую-то ускользнувшую от её внимания важную подробность.

– Ну, принцесса, спускайся с небес и пошли к тебе добивать нашу химию, – тронул её за плечо Родион.

– Знаю! – просияла внезапно она. – Нужно выяснить, где стоянка. А как проникнуть в фургон, я придумала – я забыла там пеньюар!

Родион повернулся к ней спиной и побрёл вдоль трамвайной линии.

– Стой! – крикнула, догоняя его, Эвлалия. – Неужели ты… ну ни капли не рыцарь? Дорион бы не бросил меня!

– Вот и отправляйся назад к своему Дориону, – огрызнулся он. – Я тебе не слуга!

– И отправлюсь! – пообещала она.

65

Капитан милиции Лапушкин сдал дежурство и с чистой совестью покидал отделение. Подозрительный гражданин Гроссмагус был на трое суток помещён под административный арест. За это время Лапушкину надлежало добыть какие-то факты, из которых бы явствовало, что Гроссмагус опасен для общества. Сам Лапушкин чуял это нутром, но пока у него на руках никаких доказательств, кроме неисправного паспорта, не было. Надо было проверить фургон. Однако прежде, чем вызвать следственную бригаду, Лапушкин решил самолично взглянуть на трофеи. Ему втайне мерещилась слава блистательного детектива, фантастический взлёт по служебной лестнице, звонкий чин, большая зарплата, и…

В общем, он взял ордер на обыск и вызвал служебную машину, когда во двор отделения прибежала, запыхавшись, юная девушка. Светленькая, симпатичная, в почти детском платьице с рукавами-фонариками и кружавчиками по подолу. Словно барышня позапрошлого века. В руках у неё ничегошеньки не было – ни сумочки, ни кошелька, ни пластикового пакета. Ни, тем паче, бутылки с пивом или сигареты, которые ныне обычны в холеных пальчиках московских барышень. Это, наверное, и расположило к ней Лапушкина, который терпеть не мог курящих и пьющих девиц и, встречая на улице этакое непотребство, будучи при исполнении служебных обязанностей, сразу спрашивал паспорт, а дальше… по обстоятельствам. Либо брал штраф за распитие алкоголя в общественном месте, либо допытывался, в какой лавочке продали вредоносный товар малолетке, либо вёл в отделение, там отечески увещевал и сдавал под расписку вызванным по телефону родителям.

Эта девушка выглядела как… кукла. Или как Золушка из старинного фильма.

– Гражданин начальник! – бросилась она к нему. – Помогите, пожалуйста!

– Капитан милиции Лапушкин, – взял он под козырек. – Что случилось?

– В парке был такой… зелёный фургон. С этими… зеркалами. Кривыми. Лапушкин оживился:

– Я вас внимательно слушаю. Или хотите пройти в кабинет и оставить письменные показания?

– Нет, – смутилась она. – Дело в том, что я посетила утром тот… аттракцион. Было жарко. И я там оставила… часть одежды.

– Вы хотите сказать, вас вынудили там раздеться?

– Да нет же, нет, ничего подобного, – оскорбилась она. – Я была там одна! И никто меня не вынуждал! Просто внутри было очень душно, а мой… как бы это назвать… кимоно-кардиган – он из тёмного бархата. Вещь дорогая, стильная, мне папа из-за границы привёз… Здесь такую не сыщешь! Меня дома убьют, если выяснится, что я её потеряла. Помогите, а?.. Мне сказали, фургон увезли, но куда – знает только милиция…

– Погодите. Дело было утром, а вспомнили про своё кимоно вы только сейчас?

– Неужели… пропало?..

В её серо-зеленых глазах заблестели хрустальные слёзы.

– Пропасть ничего не могло, – уверенно заявил капитан.

И поскольку была затронута честь мундира, он раскрыл перед нею дверь экипажа: