Принцип домино. Покой

– У них были причины скрывать более близкие отношения: нераверство, достаток.… Не думаю, что Грегори Ларссон одобрил подобный выбор сына, – Морган опровергал доводы Уэста не из-за их неубедительности, а с желанием услышать более весомые доказательства. – У нас нет права на ошибку, Коннор, – он посмотрел на него поверх очков, – если мы собираемся разворошить осиное гнездо, то нам понадобится что-то более убедительно, чем догадки твои или мисс Либерсон.

– Я вас понял, комиссар, – процедил Уэст сквозь зубы.

Пронзительный взгляд темно-зеленых глаз, разобравший Уэста по косточкам при выходе из душа у Эванс дома, сложно истолковать двояко. В этом взгляде гнев и похоть грозили выплеснуться через край. В нем Коннор прочел все, и даже больше. Все слова Либерсон стали в тот момент предельно понятны и ясны. Уэст отлично знал этот взгляд, он сам так смотрел на нее – на Миру.

Захотелось поскорее смыться из офиса и позвонить ей, чтобы просто услышать ее голос. Коннор так и не спросил ее о Монстре, как велел уделавший его в два счета незнакомец из бара. Уэст не спросил ее, потому что боялся услышать ответ. Тогда два года назад он сам толкнул ее в лапы Форману, но сейчас все иначе… Они больше не пара. Уэст не мог выдвигать требований, как бы ни хотел. Но и это не главная причина его молчания. Уэст боялся, что правды ему не пережить. Придя к Эванс в надежде расспросить, он перебрал настолько, что даже не помнил, как оказался у нее дома. Только незнакомый голос, отдававший шорохом осенних листьев, звучал в голове, почему-то ругая Уэста за то, что он пил с заряженным стволом. Как бы ему не хотелось, но Уэсту придется вернуться в обитель Костлявой, и спросить напрямую. Унизительно, по мнению Коннора, но иного выхода он не видел. Комиссар просил о помощи, и Уэст не мог отказать.

***

От усталости текст на мониторе сливался в длинные черные полосы на светлом фоне. Эванс сняла очки и потерла глаза. Ей не мешало бы хорошенько выспаться, но работы оставался непочатый край, и сон предстоял нескоро. Накапать в кружку дозу обезбола с красным лэйблом – отличное средство, чтобы не вырубиться прямо на диване. Небольшой глоток и тепло побежало в желудок, ненадолго отгоняя сон и даря обманчивое чувство легкости в голове. С глухим стуком она вернула кружку на стол и размяла затекшие мышцы шеи, вернувшись к работе, но экран неожиданно моргнул, и ноутбук перестал отвечать на команды.

– Да ладно! Не сейчас! – прикрикнула она. – Ну что опять? – недовольно высказала Миа после того, как экран стал полностью черным. – Будем молчать? – Эванс склонила голову в ожидании возвращения электричества в сеть. – Старый хлам, – и сделав большой глоток побольше, приготовилась к последующей ругани с техникой, но дернулась от неожиданного дребезжания кружки.

На телефон пришло сообщение с незнакомого номера: «Дверь». Для некоторых предел вежливости оказался пройден. Эванс встала и подошла к входной двери, распахнув ее. Стоявший на пороге бросил ей в руки одноразовый мобильник и вошел без приглашения.

– Конечно, проходи, не стесняйся, – говорила она скорее себе, чем ему.

Поймав телефон, Миа пропустила гостя, отходя в сторону. Он прошел настолько близко, что мокрая куртка коснулась ее плеча, обдавая влажными каплями и уличным холодом, и Эванс невольно поежилась.

– Кто-то узнал о существовании дверных ручек? – Эванс толкнула дверь, закрыв ее с громким хлопком.

Пройдя в гостиную, он осмотрел разложенные повсюду документы, и задержал взгляд на открытой бутылке. Эванс следовала за ним попятам.

– А еще я знаю об этом, – Уэст развернулся, оказавшись непозволительно близко, и взял со стола ее телефон, поворачивая обратной стороной.

В слабом свете экрана ожившего ноутбука и настольной лампы на белом защитном бампере виднелось изображение знака Инь-Янь, охваченного черным пламенем.

– Джейсон творческая личность, – Эванс забрала телефон у Коннора, спрятав в карман домашних брюк. – Свободный, мать его, художник, – фыркнула она. – Он надеяться, что если постоянно впадать в приступы ярости, то все исправится само собой, – и сделала шаг назад. – Не только ты видишь больше, чем все остальные, Коннор, – сказала Эванс и снова сделала шаг назад.

Не имея привычку отступать, она заставила Уэста насторожиться. Помня их прошлое общение, ей в пору бежать.

– Остальные тоже могут быть наблюдательны, – ее рука скользнула в карман, и Коннор напрягся. – Ты не умеешь прятать то, что может причинить вред твоим близким и это… опасно, – ее рука взметнулась вверх, и в сторону Уэста полетел небольшой предмет, который он поймал в полете. На раскрытой ладони лежал доллар с изображением Фемиды с завязанными глазами. «Переменные сменятся постоянными, когда станет известна сторона упавшей монеты», – излюбленная фраза Формана, раздражавшая несущим от нее пафосом.

– Как ты узнала? – хриплый голос Уэста был еле слышен.

– Не сложно догадаться. Любое упоминание о Формане выводит тебя из себя. У вас с ним некое недопонимание, верно? – сказано без осуждения и с сочувствием.