Принцип каратэ

Закончив допрос, я оформил необходимые документы, Вершикову увезли. На улице дожидались истомившиеся практиканты, открывшие наконец для себя новый поворот дела и выработавшие «верную» версию.

— Значит, так, — азартно говорил Валек, забегая вперед и заглядывая мне в лицо. — Надо проверить все окружение Золотова, найти среди его друзей физически сильного человека и начать его отработку. Где был в тот вечер и прочее. Сейчас ясно, что на даче находился пятый, тот, кто способен нанести сильнейший удар!

— Точно, — значительно кивнул Петр. — Классическая детективная схема — убийство в численно ограниченной компании очень часто разрешается именно так — кроме известных лиц, в месте совершения преступления находился еще один. Он и оказывается убийцей!

— Думаете, надо искать новых подозреваемых? — рассеянно спросил я, думая о другом.

— Конечно, — кивнул Валек, а Петр помедлил и задал встречный вопрос:

— А вы как считаете?

— Полагаю, что вам пора по домам. А я зайду еще в одно место.

«Одним местом» был городской Дом физической культуры. Стенд спортивной славы напротив входа открывался фотографией легендарного Рогова. Его еще называли экс-чемпионом, но сам он уже считал себя бывшим. Огромная разница! И хотя для массы болельщиков, поклонников и поклонниц, многочисленных друзей-приятелей все выглядит вполне благополучно, в нашем профессиональном кругу известно про две пьяные драки, означающие, что он поставил на себе крест. И нетрудно предугадать развязку, как моряку определить судьбу ходко идущего судна с не замеченной никем пробоиной в трюме.

В углу большого, с колоннами, вестибюля, закрывая спиной застекленную доску, на которой висели разнокалиберные ключи, сидел пожилой вахтер с могучей шеей борца.

— Григорьева? — переспросил он. — Поднимитесь в пятый зал, у него как раз тренировка.

В зале пахло пылью и разгоряченными телами. Спортсменов было немного, человек десять, они усердно гнули друг друга, приседали с небольшой штангой, «качали» пресс. За всем этим наблюдал сухощавый подтянутый человек средних лет, в потертом красно-синем трико. Он оглянулся, когда я появился в дверях, потом посмотрел еще раз, уже внимательнее, и, убедившись, что случайный посетитель не собирается уходить, медленно подошел.

— Что вы хотели?

Лицо загорелое, волевое, целеустремленный взгляд, белые полоски морщин на скошенном лбу.

— Вы Григорьев?

Человек кивнул, спокойно заглянул в мое удостоверение, жестом пригласил в зал и указал на длинную низкую деревянную скамью, стоящую у стены.

— Одну секунду, — Григорьев отошел к спортсменам и что-то сказал. Они начали высоко подпрыгивать на месте, подтягивая колени к груди. Тренер вернулся и сел рядом.

— Итак, чем обязан интересу со стороны следственных органов?

— Когда-то у вас тренировался Валерий Золотов. Хотелось бы знать, что вы можете о нем сказать.

Григорьев не выразил удивления.

— Парень был перспективный. Из него мог толк выйти. Во всяком случае, сейчас уже наверняка стал бы мастером.

— Почему же не стал?

Он зачем-то потрогал шнурки «ботосов».

— Много причин. Склонность к полноте, надо стараться форму держать: тренировки, диета, парная... Чуть ослабил режим — три-четыре килограмма и набежали. А он регулярности не признавал.

Тренер вновь отлучился, отдал распоряжение, несколько человек продолжали общефизическую подготовку, а четверо облачились в костюмы для фехтования и стали в позиции.

— Давайте пока сами, без меня.

Лязгнули клинки.

— Интереса настоящего у него к спорту не было, — продолжал Григорьев. — Толкаешь в шею — занимается. Перестал — бросил. Это любительство, чтобы жиром не заплывать, и только. Настоящих результатов так не достигнешь.

Зал был старый, с потрескавшимися стенами и давно не беленным потолком, стекла в окнах тусклые, почти не пропускающие света, поэтому лампочки горели даже днем. Фехтовальщики теснили друг друга, наступали и отступали, обменивались ударами, плели блестящими иглами тонкое кружево атак и защит. Мне зрелище нравилось, Григорьеву — нет.

— Саша, это не работа. У тебя нет резкости! Выпад делается синхронно, всем телом! Иди к зеркалу. Витя и Гриша по очереди работают с Сергеем. — Он повернулся ко мне. — Я ему много раз говорил — хочешь добиться чего-нибудь, старайся изо всех сил. Он всегда соглашался, не спорил. Но сосредоточиться не умел. Стрелять любил, фехтовать. А плаванье или бег — не по нем. Да потом еще одна история получилась.

Григорьев подошел к Саше, который, стоя перед зеркалом, резко припадал на согнутую в колене ногу, одновременно выбрасывая вперед руку со шпагой.

— Корпус ровный, рука — перпендикулярно оси туловища, вот так, видишь? И — раз! Как стрела из тетивы! Чтобы пробить любую защиту!

— Какая история?

— Отборочные соревнования. Два кандидата в сборную области — Золотов и Марцев. Идут голова в голову, вдруг по стрельбе Марцев почти все пули пустил «в молоко». Говорит: пистолет разлажен. А накануне Золотов оставался в тире позже всех и имел доступ к оружию. Я, конечно, ничего сказать не могу, но ребята решили — его рук дело.