Принцип меньшего зла

Так не расстанешься. И даже понимая, что самые драгоценные её экземпляры с самого начала были фальшивыми, и запретив себе ворошить, я всё равно невольно касаюсь то взгляда, то жеста, и тогда уже не могу выбросить всё без разбора, потому что есть и подлинники - это когда он просто работает или спит.

Я только и могу, что криво улыбнуться.

Надо поставить пароль на дверь.

Миссис Фергюсон подбирает ещё две карточки, а увидев колдографии на них, складывает губы в букву «о»:

- Настолько не любите мистера Снейпа?

Я тебя не люблю.

Хватаюсь за лопаточку, неведомо зачем тревожу раньше времени зелье, теперь наверняка испорчено, а хозяйке говорю:

- Дело в том, что профессора Снейпа в моей коллекции достаточно. Даже слишком. Для другого не хватает места.

Не знаю, удовлетворилась ли миссис Фергюсон таким ответом, но больше она ничего не спрашивает, забирает готовый заказ и уходит, а у меня, похоже, появляется традиция - расправлять вкладыши от шоколадных лягушек. Медленно, разглаживая заломы пальцами. И прятать потом - от себя. И снова, морщась от собственной слабости, доставать чуть ли не украдкой. Ничему я, дурак, не учусь.

Февральский выпуск за редкими исключениями полон заумной писанины ни о чём, читаю, поминутно зевая, а чтобы не терять страницу, закладываю тем, что оказалось под рукой.

- Этак и я могу статьи писать. Ну вот хотя бы... «О преимуществах свежих цветов вереска в сравнении с сушёными». Страницы на четыре. Как считаете, профессор, примут? - спрашиваю у закладки.

На лице Снейпа явно читается - в цирк вас примут, Поттер, с вашими идеями.

Обижаюсь и не разговариваю с ним до вечера.

Колдографии я больше не прячу. Воровать у себя самого - нелепая затея.

Хотя Рон с Гермионой, обрушившиеся на мой флигель однажды в мартовскую дождливую субботу, думают как раз, что нелепо другое. Если бы не дождь, я бы повёл их к морю, выгулял бы по местной туристической тропе - набережной. Но - дождь. Поэтому мы торчим в единственной жилой комнате, пьём чай с пирогом от Кричера и улики моего помешательства незамеченными не остаются.

- Гарри, давай на следующие выходные домой, - говорит Рон. - Сходим куда-нибудь.

- Или Кричеру скажем, что ты возвращаешься, он вообще королевский приём организует, с переменой блюд и музыкой, - добавляет Миона.

- Я не возвращаюсь, так зачем же его обманывать?

Рон хлопает себя по колену и восклицает:

- Не понимаю! Гарри, ты ж волшебник покруче многих, и что ты делаешь? Торчишь тут безвылазно, возишься с котлами... и рожу эту ублюдочную на камин выставил и смотришь! Я заметил, раза три уже, а когда нас тут нет? Он тебе, что ли, много хорошего сделал, что его компания приятней нашей?! Вот убей меня - не понимаю!

- А раньше понимал? - спрашиваю.

- И раньше не понимал! А теперь, когда уже всё известно, ну, с чего ты вообще на него запал - тем более. Ты сам сказал, что всё кончилось, когда Дары Смерти сгорели, так чего продолжаешь дурить? Ну ладно, сначала ты решил уехать Мерлин знает куда, и мы тебе не мешали, каждый лечится как может, это понятно... Так три месяца уже прошло! Может, пора как-то уже... ну я не знаю... перестать прятаться в этой дыре?!

- Это не дыра, это Хелмсдейл, и я не прячусь, - возражаю и смотрю на Гермиону, ищу поддержки.

А вот хрен тебе, Гарри.

- Мне кажется, - медленно говорит Гермиона, - дело даже не в Снейпе. Просто ты не хочешь смириться с тем, что дал себя обмануть с этой искусственной страстью, и продолжаешь считать её настоящей, думая, что иначе ничего не останется. Гарри, тебе нужно заполнить жизнь новыми событиями, потому что твоё добровольное затворничество никак не помогает, ты разве не видишь? Ну правда, если бы ты согласился вернуться в Лондон, сразу стало бы легче.

Гермиона Грейнджер-Уизли. Сеансы психоанализа.

Она только не знает, что с некоторых пор я таким обещаниям не верю.

- Я не прячусь, и жалеть меня не нужно. Я здесь живу. Я здесь работаю. Ребята, - прошу, - давайте договоримся. Я сам за себя решаю, где жить, где работать и что ставить на камин. Вы это запоминаете, и если хотите бывать у меня в гостях или чтоб я к вам иногда приходил - к этой теме мы больше не возвращаемся. Идёт?

- Это ты нам ультиматум, что ли, предъявляешь?! - задиристо говорит Рон. - Ты... Герми, не дёргай меня! Это уже чересчур!

- Рон, помолчи, - говорит Гермиона. - А ты, Гарри, действительно перегнул палку. Никто тебя не жалеет. Мы всего лишь сказали, как это выглядит, то, что ты творишь со своей жизнью, потому что никто тебе этого не скажет, кроме нас. Но раз тебе так неприятно, мы постараемся избегать этой темы.

Дальше разговор не клеится, любые слова звучат слишком ненатурально и я вспоминаю, что мне срочно нужно к зелью, а Гермиона с Роном, кажется, этому рады. К тому же, Рон, кажется, так и уходит, не простив моих слов.

Переживу.

А Гермиона, пропустив Рона вперёд, за дверь, тихо говорит напоследок:

- Ты, Гарри, сам перестань жалеть себя и всё-таки подумай, почему на самом деле ты здесь остаёшься...

Выполнять её просьбу я не собираюсь, но это как-то само собой выходит, и я думаю.