Принцип мести

– Я просто обязан уложить его, – сказал Игнатий. – Хотя бы из религиозных соображений. Асмодей согласно иерархии ада – один из наиболее занятых демонов «первого эшелона». Он надзирает за всеми игорными домами и является главным распорядителем разврата: как демон похоти, Асмодей несет личную ответственность за разжигание неурядиц в семьях и бытовые ссоры. Кстати, сам он вышел из неблагополучной семьи. Если верить еврейской легенде, его матерью была смертная женщина по имени Наама, а отцом – один из падших ангелов...

– В этом есть что-то глубоко симптоматичное, – заметил Илия. – Росс сражается с тевтоном. Извечная битва двух титанов.

Он оказался прав: это была настоящая битва. Рослые, широкоплечие, сдержанно-агрессивные, они столкнулись на ринге лоб в лоб, как два экспресса, несущихся друг на друга со скоростью вихря. Женщины визжали от восторга и, что называется, писали кипятком – даже Даша, заразившись всеобщим психозом, запрыгала от нетерпения, как девочка. Это был ее дебют в качестве ассистентки судейской бригады; она еще немного стеснялась своего бикини и устремленных на нее жадных мужских глаз и потому не решалась выйти, как ее напарница-филлипинка, топлес.

Первые три раунда Игнатий проиграл по очкам, пропустив на два удара больше, чем немец. Затем изменил тактику и, максимально сократив дистанцию, стал «ломать» Асмодея борцовскими приемами. Казалось, еще немного, и зрители услышат треск суставов и костей – так тесны были их объятия, так плотно переплетены тела.

Русский Медведь поймал Асмодея на удушающем захвате, который длился без малого три минуты; дюжий немчина бился в мертвом капкане, как ошалелый, предпринимая отчаянные попытки высвободиться, разорвать Игнатию пальцем рот или выдавить глаза, но вскоре его сопротивление стало слабеть, и в конце концов он отключился, «уснул».

Пошатываясь, протоиерей покинул ринг; победа далась ему нелегко.

– Следующий, – объявил рефери.

Следующим был я.

Мне достался соперник подросткового телосложения с угольно-черными, как у Маугли, диковатыми глазками. Я почему-то не боялся его. И совершенно напрасно: на первой же минуте боя он провел чувствительный удар «тигриной лапой» – открытой ладонью с поджатыми фалангами пальцев – в грудную клетку и, когда я «поплыл», чуть не добил меня «вертушкой». Я понял, что этот малайзиец вполне оправдывает свое боевое прозвище и постарался быть более внимательным. Но во втором раунде после моего «пушечного удара», напоминающего апперкот, когда Тигриная Лапа, будто лягушонок, шлепнулся на ринг, я опять чуть не прозевал удар – «фиолетового колокольчика переворотом» (ногой из положения лежа на боку). Мой соперник был не только высокотехничен, но и весьма живуч, и мне следовало учесть это при завершении очередной атаки. Не знаю, сколько бы продлился этот поединок, если бы он не допустил одну-единственную ошибку. Шесть раундов мы дрались молча с переменным успехом, а в седьмом я неожиданно для себя и тем более для малайзийца громко и зло произнес:

– Не подходите близко, я тигренок, а не киска!

После чего провел так называемый «ураганный» удар ногой, но не от пояса, как в карате, а от колена (им часто пользуются тайские боксеры). Тигриная Лапа попытался защититься прямой блокировкой. Это ему дорого стоило: с переломом руки его вынесли с арены колизея.

Я проводил Тигриную Лапу взглядом. Мне было искренне жаль его. Но я подавил в себе это чувство – мы оба знали, на что шли, и кто-то из нас должен был проиграть.

Заметное оживление в достаточно мрачную, окрашенную в темные, как венозная кровь, тона атмосферу состязаний внес веселый, артистичный, обладавший обаятельной улыбкой итальянец по прозвищу Гарибальди, выступавший после меня. К моменту своего выхода на ринг он уже растрезвонил на весь колизей, как храбро дрался отец его отца против конницы из экспедиционного корпуса Муссолини, и сообщил, что он – посмотрите на эту восхитительную фотографию! – вылитый дед. Другой его излюбленной темой был Робертино Лоретти. «Видели бы вы, как окабанел этот „солнечный мальчик“, – восклицал он на ломаном английском языке.

Гарибальди вчистую выиграл по очкам у бойца из Таиланда, применявшего весьма нестандартные способы защиты и нападения. Я с удивлением узнал, что в кунг-фу, помимо ударов головой, плечами и бедрами, есть удары ягодицами. Таиландский боец еще раз напомнил зрителям, что на заре возникновения кунг-фу его называли «тайным боевым искусством простолюдинов».

Любимцем публики, наряду с Гарибальди, стал и Сиднейский Кенгуру, отличавшийся умопомрачительными прыжками и сальто. Он, как неуловимый Джо, порхал по рингу, резиновым мячиком скакал от ограждения к ограждению, взлетал вверх и, обрушивая на своего соперника град ударов, в немыслимом кувырке приземлялся на ноги. Не знаю, как насчет Маугли, но этот точно воспитывался в семействе кенгуру и перенял у них все их повадки. Своего француза-визави этот сиднейский попрыгунчик вырубил попаданием колена, кулака или пятки в ключицу – я так и не понял, чего именно.