Принцип неопределенности

Я отвлекался и на нее, как на девушку. Ничего не мог с этим поделать — я не гранитная глыба. Но глазеть на жену капитана редкая форма кретинизма. Если бы она не была связанна узами брака, и, что куда важнее – с моим начальником, я бы уже попробовал её соблазнить. Это было не единственным препятствием - я не считал нужным переводить деловые отношения в горизонтальную плоскость. Насколько были уродливы мужчины-твилеки, настолько же красивыми были и их девушки. Я пожирал глазами эту гибкую фигурку с тяжелым только для нее клинком. Её, казалось, это вообще не смущало, лишь раззадоривало еще сильнее. И пока я силился понять, с чем она играла больше — со мной или с тяжким для нее мечом, мне приходилось проявлять чудеса выдержки.

Мы потратили еще полчаса на то, чтобы закрепить один только шаг назад.

– И на этом мы закончим? — спросила она слегка разочарованно, направившийся на выход их импровизированного тренировочного зала.

– Тебе нужно что-то еще? — устало спросил я.

– Мне ли? — она ушла, изящно покачивая бедрами.

Чёрт! Я все еще не понимаю, что мне делать. А все портят мысли о мыслях. Мысли – отражения, сиречь рефлексия. Но ведь где-то должна же пролегать граница между животным и человеком. Если бы мы всегда совершали то первое, что приходит в голову, мы бы ничем не отличались от братьев наших меньших. Особенно пугают меня так называемые очевидные мысли. Верные сами по себе. Задаваться вопросами, откуда и почему они взялись, не заблуждаешься ли ты, ни в коем случае не нужно. Можно позволить себе верить в их истинность. Во всяком случае, именно так и поступает большая часть человечества.

Для тренировки мы воспользовались вторым трюмом, сейчас свободным от груза и достаточно просторным, чтобы не задевать саблями стены. Но падать на дюрастиловый пол было больно — матов на нем не было, и крыть ими тогда его приходилось самостоятельно. Я начал постепенно снимать с себя защитное снаряжение, в котором обливался потом. Налокотники с наколенниками, защита кисти и локтей, ракушка, шлем с сетчатым забралом и полями, прикрывавшими от ударов шею, плотная безрукавка, амортизирующая удары. Почти доспехи. Все это защищало меня от получения травм тупым предметом, но в этом костюме было лишь слегка удобнее, чем в скафандре для ВКД.

После душа я углубился в учебу. Изучал инструкции по ТО корабля и разных его агрегатов, школьные предметы и развлекался в симуляторе пилотирования корабля. Голонета не было, в гипере связь была сильно ограниченна. Шпионский маячок стоил достаточно, чтобы жадность проголосовала за его сохранение, но здравый смысл отправил его за борт. Ему было суждено расщепиться на дорожку атомов длиной в несколько световых лет вдоль нашего маршрута.

Через сутки полета в искаженном гиперприводом пространстве мы вышли в привычные «нулевые» гиперкоординаты, или как говорил не стремящийся к точности капитан, в «реальное» пространство. Хотя, вполне вероятно, он и был к истине ближе, чем все учёные вместе взятые. В номерной планетарной системе, не имевшей даже приличного имени в силу отсутствия на орбите планет, пригодных для жизни.

По данным учебников[3], оценочно В Галактике насчитывалось около 400 миллиардов звёзд, и около 10 млрд из них имели планеты, пригодные для существования живых организмов. Это очень широкое понятие, и на большинстве из них людям делать нечего. На 10% из них существовала жизнь (в основном одноклеточная), а на каждой десяти тысячной среди них появились существа, наделённые разумом (таких планет в общей сложности должно было быть 100 тысяч). Существовало 70 миллионов обитаемых планетарных систем и 30 миллионов обитаемых звёздных систем. В общей сложности Галактика была населена примерно 1 квадриллионом различных форм жизни. Но под обитаемой системой подразумевались и планеты с вахтой шахтеров в двадцать человек. Остальные цифры статистики тоже могли вводить в заблуждение.

На практике многие разумные формы жизни исчезли очень давно, или никогда не покидали своих систем. Родина многих из них была расположена так, что добраться до них, используя гипердвигатель, не представлялось возможным. Так миры глубокого ядра, составлявшие более половины всех звезд галактики, были практически недоступны для исследования. В итоге науке были известны около пяти тысяч разумных видов, поскольку галактика была слабо исследована и на её карте зияли огромные пустоты terra incognita. Здесь вполне вероятно водятся львы и обитают драконы.