Принцип неравного возмездия (СИ)

Войдя в кухню, Ваймс проверил все ящики, в которых мадам Черпак могла хранить спички. На втором ему повезло. Рассовав по карманам целых три коробка, Ваймс уже собирался было уходить, как его взгляд упал на дальний угол кухонного стола, где кухарка хранила настойки. Похоже, в этот раз она решила побаловать свои немолодые косточки старым добрым виски. Или, быть может, эта бутылка была приготовлена для кого-то из приходящих работников. Ваймс взял бутылку в руку, золотистая жидкость с тихим плеском лизнула мутные стеклянные стенки. Он взял ее с собой почти по инерции.

Ваймс поднялся в свой кабинет, запер дверь и спешно зажег свечи. Воздух мгновенно наполнился запахом плавящегося воска и тихим потрескиванием фитилей. Это успокаивало. Что ж, значит, проклятое затмение он встретит здесь. Один. И если ему повезет, момент, когда солнце снова появится на небосводе, он встретит собой. Раздавленным и лишенным всего, чем он дорожил в этом мире, но все еще управляющим куском плоти, которым его наделила природа. А что потом?

Ваймс водил ладонью над пламенем свечи, пока боль не стала слишком сильной.

Потом ему придется уехать. Подальше от семьи, для которой он может быть опасен. Подальше от стражников, которые стали смотреть на него с опаской. Как можно дальше от города, жизни без которого он до этого мига не представлял. То, что осталось ему, сейчас нельзя было даже назвать жизнью. Скорее существованием. И Ваймс всерьез задумался бы о петле, если бы его смерть не выпускала на волю демона, жаждущего человеческой крови.

Он перестал думать о себе, как о человеке. Он был оболочкой, старой лампой, единственной целью которой было удерживать внутри себя злобного джина. Сколько в действительности он мог продержаться? Несколько месяцев или лет? Если Призывающая Тьма перед ритуалом говорила правду, то он даже не почувствует, когда его контроль начнет слабеть. Но все же он мог купить время. И он, черт возьми, сделает все от него зависящее, чтобы этого времени было как можно больше…

Мысли только мешали. Они скребли череп Ваймса изнутри, заставляли чувствовать себя… Нет, он не мог позволить себе роскоши эмоций. Что ж, он знал один верный способ их заглушить.

Его рука сжала горлышко стоящей на столе бутылки. Он не притрагивался к спиртному уже несколько лет, но память моментально подсказала ему все оттенки горького послевкусия.

«То, что надо», — Ваймс зажмурился и потянул бутылку к себе.

Она не сдвинулась с места. Ваймс нехотя открыл глаза.

— О, — сипло произнес он. — Выходит, вам все же не нужны приглашения…

Ветинари не удостоил его ответа. Он просто стоял тут во плоти, возникший будто из ниоткуда, и сверлил Ваймса поистине убийственным взглядом. Впервые в жизни Ваймса это не тронуло. Практически.

— Могу я поинтересоваться, что вы собрались праздновать, ваша светлость?

— Праздновать? — Ваймс горько усмехнулся, пропустив «светлость» мимо ушей. — Я бы назвал это поминками.

— О, — правая бровь патриция изогнулась, странным образом придав его лицу выражение еще большего неудовольствия.

— Боюсь, вы потерпели неудачу, сэр. Может быть, впервые в жизни. Вы приложили столько усилий, чтобы спасти «командора Ваймса», но в итоге он все равно умер…

— Вот как, — произнес Ветинари, не меняя выражения лица. — Понимаю…

— Да что вы?.. — Ваймс наконец убрал руку с бутылки и устало откинулся на спинку стула. — Я видел страх в глазах моих людей, и этот страх, черт побери, обоснован. Я чувствую, как ворочается эта чертовщина внутри меня, вижу ее в зеркалах. Любая моя ошибка, любая слабость… Я не имею права подвергать окружающих такой опасности.

— Так вот значит, что вы решили сделать, Ваймс? Решили спасти всех? — задумчиво произнес Ветинари. — Решили стать мучеником. Решили… сбежать.

Ваймс опустил взгляд.

— Это лучший способ.

— Если вы так говорите… — судя по звуку Ветинари принялся подбрасывать проклятую бутылку в руке. — То возможно мне стоит признать это… Командор Ваймс мертв.

Ваймс почувствовал едва заметное колебание воздуха, Ветинари обходил стол, направляясь ему за спину.

— Будь он жив, он бы не стал отсиживаться в тихом месте. Он не отвернулся бы от тянущихся к нему рук, какими бы страшными ни казались последствия.

Перед мысленным взором Ваймса всколыхнулось жуткое зрелище беснующейся в давке толпы. Сколько народу соберется сегодня на площадях города? Больше, намного больше, чем было тогда. Но разве угроза взрыва не миновала? Зачем Ветинари поминает проклятую Осьмицу?

— Он бы рискнул собой, чтобы спасти тех, кого только можно спасти.

Ваймс с трудом подавил желание проследить за патрицием взглядом. Ветинари мог сколько угодно играть в свои игры, это уже неважно. Первейший долг командора Стражи — обеспечивать безопасность горожан. Именно этим он и должен был заняться. Его желания и эмоции не имели значения. Ваймс сумел себя в этом убедить. Почти все его существо покорно замерло, готовое принять уготованную ему судьбу. Почти все, за исключением крохотного огонька подозрительности и любопытства.