Принцип Парето

Вновь напоминаю себе, что я в незнакомой стране, с другим именем, фамилией и обстоятельствами. Не могу сорваться и улететь в Россию из-за одного сообщения в СМИ. Неопределённость. Либо да, либо нет. Полутона уничтожают, а молчание Кости разрывает на части. Прошу Гришу позвонить Аронову, уверяя, что нуждаюсь хоть в капле информации, которая для меня станет шансом двигаться дальше, но телефон Альберта Витальевича молчит, как и номер Островского. Чёртов информационный вакуум, в котором я оказалась, сводит с ума.

Почему-то именно сейчас вспоминаю синие глаза Кости, которые с такой нежностью смотрели на меня в последний день. Он приходит каждую ночь, даруя возможность встречаться хотя бы во снах. Невероятная мука – скучать по кому-то и не иметь возможности увидеть.

Немного придя в себя и обдумав прочитанное в новостях, всё же прихожу к выводу: если по легенде Островский остался жив, при этом выведя нас с Тасей из игры, значит, партия не окончена, и, возможно, следующий шаг Кости станет финальным.

Глава 29

Резко сажусь на кровати и шарю рукой в темноте, находя телефон. Три часа ночи. Мы здесь почти месяц, и всё это время я сплю по несколько часов, брожу по дому, а затем снова силюсь уснуть, но тщетно. Днём одолевает усталость и сонливость. Разбитая и рассеянная не сразу реагирую на просьбы Таси и вопросы Гриши, а уж сходить за несколько кварталов в парк или на набережную – подвиг. Не помню, что снилось, но точно знаю – Костя, а точнее, неестественно синие глаза, которые заманивают меня каждую ночь и утягивают во тьму.

Со временем злость, что отправил меня за границу и выдал замуж за неизвестного человека, ушла. Теперь же меня сопровождают апатия и безразличие. А ещё нестерпимая тоска по Косте, которая выворачивает наизнанку. Хочется лезть на стену и выть, выместив скопившееся негодование на предметах в доме. Но что от этого изменится? А ещё я осознала, что не стоит звонить Аронову или Петровне, потому что один мой звонок может сорвать планы Кости и отбросить назад.

Пару раз в неделю приезжает Серхат, чтобы узнать, как у нас дела и обсудить с Гришей важные вопросы, касающиеся бизнеса Островского в Турции. Оказывается, Костя перекинул активы на друга до поры до времени, и теперь он продумывает, как лучше поступить с делами.

Внутри пустота, которую я не могу заполнить заботой о дочке и успокоительными речами Гриши. Не знаю, что чувствует Костя, если вообще способен на чувства, но я бы хотела, чтобы он был хотя бы рядом. Хватит ли моей любви на нас обоих? Многие придерживаются такой позиции, но, в конце концов, равнодушие убьёт и мои чувства, оставив две уничтоженные души. Или мою одну.

– Лен, Серхат пришёл, – голос Гриши доносится из коридора.

А я не хочу его видеть, потому что раз за разом жду новостей об Островском, которых нет. Каждое его появление, как глоток воздуха, который у меня забирают, когда закрывается дверь. Окидываю взглядом стопку учебников, которую приобрёл Гриша. Не знаю зачем, но, чтобы занять себя чем-то учу язык и смотрю фильмы в оригинале, уже немного понимая о чём там говорится. Тася, что удивительно, уже через пару недель начала произносить целые предложения на турецком. Они с Гришей каждый день ходят в парк, где она общается с детьми и перенимает от них язык. Дочка говорит, что ей здесь нравится, потому что тепло, и светит солнце. Ну, хоть кого-то радует положение, в котором мы оказались.

Сижу минут десять, собираясь с мыслями, а затем иду в гостиную, где на диване расположился Серхат. Как правило, улыбчивый и позитивный, сегодня мужчина озадачен, со сведёнными к переносице бровями.

– Привет, Нур, – он выдавливает из себя улыбку. Меня ужасно раздражает, когда Серхат так меня называет, но говорит, что делает это специально, чтобы я привыкала откликаться на чужое имя. Скупо киваю, усаживаясь напротив. – Подпиши, – подталкивает ко мне стопку бумаг.

– Что это? – смотрю на листы, ничего не понимая, потому что всё на турецком.

– Я перевожу на тебя все дела Кости.

– На меня? Зачем всё переводить на меня? Что с Костей? – в груди огненным кольцом разрастается паника, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не начать кричать на Серхата.

– Мне нужно уехать, и я больше не могу вплотную заниматься его делами. Всё не так сложно: фабрика по обработке кожи и меха, ресторанный бизнес и сеть кондитерских.

Ухмыляюсь, услышав последний пункт. Словно Костя подгадал, когда женился на мне.

– Здесь всё на турецком, – перелистываю документы. – Я и половины не понимаю, тем более не могу взяться за дела Островского. Пара ошибок и он может остаться банкротом.

– Это точно не про него. Знаешь, сколько раз я думал: всё, нам кают, не выгорит. А через несколько недель всё налаживалось, и мы получали деньги. Затем уводили их в офшоры через подставные фирмы.  Снова и снова по отработанной схеме. Ошибки возможны, но ты быстро научишься. Гриша говорит у тебя большие успехи по изучению языка, немного подтянуть и сможешь легко влиться в процесс.

– Что с Костей? – снова задаю вопрос, намерена в этот раз получить хоть крупицу информации.

– Он в тюрьме.