Принцип суперпозиции

Осторожно, стараясь не делать резких движений, он приподнял руки и убедился, что может управлять ими. Пошевелил ногами. Опять зародилась боль и уже не отпускала. Понемногу напрягая мышцы, он сделал еще одну попытку встать, но тут силы вновь оставили его. Голова…

Звук собственного голоса окончательно разорвал путы беспамятства. Жив!.. — ударило как в колокол. Непослушные пальцы наткнулись на что-то твердое. Ощупал место вокруг себя: понял, что лежит на груде поленьев у стены бревенчатой постройки.

Какое-то время взор его бессмысленно блуждал в темноте, потом зацепился за край едва обозначенного под крышей оконца. Он снова напрягся и попробовал перевернуться со спины на бок. После нескольких попыток это удалось, но перед глазами опять заплясали разноцветные круги.

Чуть отдышавшись, он подтянул ноги к животу и стал потихоньку вставать. Поленница пришла в движение. Стиснув зубы и едва сдерживая слезы, он продолжал выпрямляться, страшась только одного — как бы снова не впасть в бесчувствие.

Наконец ему удалось сесть. Тошнота выворачивала внутренности; тело ныло как сплошная рана. Но самое главное — голова… К ней будто приложили кусок раскаленного железа и водили им, как утюгом.

— Ну и везет же тебе, Стефан! — прошептал он непослушными губами. — Доигрался?!

Рука потянулась к затылку и наткнулась на клок слипшихся волос. «Кровь… — подумалось как-то совсем безразлично. — Конечно же, запекшаяся кровь… Бедная Дорис! Не успев выйти замуж, ты чуть было не стала безутешной вдовой!» Как бы в подтверждение этой мысли перед глазами выплывал некролог, обведенный жирной траурной каймой, а в нем сообщалось о его скоропостижной кончине. И это вместо красочных, наполненных триумфом репортажей!..

Рана кровоточила. Стефан ощупал голову и убедился, что кость не пробита. Удар был сильным, но скользящим, и это, по всей видимости, спасло ему жизнь.

Намокший плащ закаменел, как гипсовый панцирь, и сковывал движения. Срывающимися пальцами он стал расстегивать скользкие от грязи пуговицы… Немного полегчало. Постепенно восстанавливалась координация.

Он собрал волю в кулак и двинулся к выходу. Каждый шаг давался с огромным трудом, каждое движение отзывалось дергающей болью в голове. Ворота со скрипом разошлись и уперлись в расхлябанную землю. Невдалеке угадывались смазанные контуры отеля. Обширный двор… хозяйственные постройки… Но как он оказался с тыльной стороны дома? И где находится сейчас?.. Похоже, это сарай, который используется под дрова…

Ватные ноги дрожали, а сорвавшееся дыхание никак не могло насытить легкие кислородом. Первая мысль была: «Убраться отсюда! И поскорей!»

Но тут внутренний голос напомнил, что надо бы предупредить жильца из семнадцатого номера. И сделать это необходимо так, чтобы никто не заметил. Если Хаусман узнает, что он не угомонился, тогда точно — торжественная панихида и вечный сон… Судя по всему, время позднее. Свет горит только в коридоре и прихожей. Момент удобный, вокруг ни души. Вот только вид!.. Было от чего прийти в отчаяние: брюки и туфли перепачканы, лицо залито кровью.

Со стороны улицы заработал мотор. За деревьями Стефан ничего не видел. Хлопнула дверца. Он добрался до забора. Нигде никаких признаков жизни. Даже дома напротив казались вымершими. Щелкнул замок багажника; зашелестели шины, и по дороге, совсем рядом, проскользнул длинный приземистый «феррари».

«Это Растини! — с ужасом подумал Стефан. — Неужто я опоздал… или, того хуже, своей оплошностью ускорил развязку?»

С чувством нарастающего беспокойства он повернул к отелю, подкрался к выходу и взялся за дверь. Она оказалась запертой.

«Как же так?.. — озадаченно подумал он. — Только что здесь были они!.. И наверное, входили в дом. Но как?.. По крыше?.. Через трубу?.. Что-то не похоже на Растини».

Внезапно его осенило. Черный ход! Да! Здесь обязательно должен быть вход, которым пользуются ночью. И он должен быть со двора, то есть там, где его чуть не похоронили. Не мешкая, он отправился назад и после долгих поисков обнаружил дверь.

Как следовало из указательной таблички, семнадцатый номер находился на втором этаже. При свете мигающей от недостатка напряжения лампы он осмотрел себя и убедился, что выглядит ужасно. Потрогал рану — на ладони отпечатался кровавый след. От вида свежей крови опять замутило.

Подъем потребовал немалых усилий. Добравшись до цели, он без стука навалился на дверь. «А ведь там никого нет!» — проснулось вдруг страшное подозрение. Откуда-то возникло и стало разрастаться неверие в благополучный исход. «Спокойно! Не впадай в панику!» — попытался он обуздать чувства. Рано или поздно это должно было произойти. Ему и так долго везло, в особенности на счастливые концовки. А везению, рассчитанному только на случай, когда-нибудь, да приходит конец.

Стараясь не шуметь, Стефан стал стучать — сперва потихоньку согнутым пальцем, затем кулаком, а после, в порыве отчаяния, саданул в дверь размокшей туфлей. Из номера никто не отзывался.