Принуждение к гениальности

Они как раз шли по такому коридору с комнатами справа и слева. "Особняк с коридорной системой, типа общаги, так их, кажется, называли", окончательно определил Генрих архитектуру здания. Он был не очень силен в древних терминах.

Около двери, ничем не выделявшейся среди других, Дженнисон остановился.

- Здесь. Прошу.

В глубине комнаты сидел за столом невысокий человек лет сорока. Он знаком показал вошедшим на кресла и кивнул Дженнисону:

- Вы свободны, Джеймс. Я доволен вами, отличная работа.

- Рад стараться! - гаркнул Дженнисон и прикрыл за собой дверь. Домье обратился к пленникам:

- У меня к вам вопросов нет. С вами все ясно - пытались без разрешения проникнуть на охраняемую территорию, вас задержали. Но, вероятно, у вас имеются вопросы ко мне? Наверно, вас интересует, почему наша территория охраняется? Почему мы вынуждены задержать вас? И какова ваша дальнейшая судьба? Я правильно сформулировал ваши вопросы?

Прохоров сухо сказал:

- Добавьте еще один: почему мы вообще должны были проникать к вам таким путем?

Домье высоко поднял брови.

- Вероятно, вам лучше известно, почему вы избрали такой способ.

- Нет! - сердито сказал Прохоров. - Почему мы выбрали именно этот способ, нам ясно. Но почему мы были должны выбрать его? - Он подчеркнул голосом слово "должны". - Почему не оказалось иного пути проникнуть к вам?

- Это все тот же вопрос: почему территория охраняется? - возразил Домье. - На все вопросы я дам исчерпывающие ответы. Но должен начать издалека - с работ, которые в нашем институте были начаты ровно два года назад. Эти работы...

Следователь упрямо прервал его:

- Может быть, начнем с событий более близких, чем позапрошлогодние работы? Снова формулирую основной вопрос: какие обстоятельства вынудили нас тайно проникать к вам?

- Сколько я понимаю, - учтиво сказал Домье, - вас интересует Джок Вагнер, астрозоолог с Марса?

- Совершенно верно! Этот человек пропал при загадочных обстоятельствах. Мы хотим знать, где он и что с ним произошло. И мы подозреваем, что если он не погиб, то находится где-то у вас! Вот на этот главный вопрос, пожалуйста, и отвечайте.

Генрих, не вклиниваясь в перепалку между директором института и следователем, молча рассматривал Домье. Давно ему не приходилось встречать столь красочно уродливого человека, именно такими словами Генрих охарактеризовал про себя внешность директора. Домье был из тех, кто в ширину захватывает больше пространства, чем в высоту. На тонких ногах что они болезненно тощи, стало видно, когда Домье привстал, приветствуя вошедших, - массивно покоилось трапецеобразное туловище; ширине плеч директора мог позавидовать сам Дженнисон, хотя сторож был выше по крайней мере на полметра. А на гигантских плечах взметывалась крохотная лохматая голова с такими огромными глазами и таким исполинским, хищно изогнутым носом, что казалось, будто голова состоит из этих трех частей: копны жестких седых волос, пронзительных, черно сияющих глаз и носа, похожего на небольшой хобот, - кончик его почти доходил до нижней губы.

Домье посмеивался, слушая раздраженные требования следователя. Смеялся он столь же удивительно - не раскрывающимся ртом, не суживающимися глазами, не расплывающимися щеками, как другие люди, а изменением блеска глаз и тем, что нос, вдруг становясь подвижным, начинал шевелиться. Улыбка и смех директора не порождали ответного веселья. "Когда он хохочет, собеседников, наверно, пронзает ужас", - с любопытством подумал Генрих. Он любил своеобразие, даже если оно исчерпывалось одним безобразием. Директор ему нравился. От человека с такой незаурядной внешностью можно было ожидать необыкновенных поступков. Генрих вспомнил, что президент Академии высоко ценит Домье. Альберт Боячек посредственностей не жаловал.

- Нет ничего проще, чем удовлетворить ваше любопытство, - сказал Домье. - Вы не ошиблись, друг Александр... так, кажется, вас зовут? Джок у нас.

- Он здоров?

- Абсолютно. Никогда еще Джок Вагнер не был в таком отличном физическом состоянии.

- Как он попал к вам?

- Мы его похитили. Собственно, не мы, а я. Операция похищения Джока была поручена мне одному.

Следователь долго смотрел на Домье. Директор института спокойно вынес его взгляд. Кончик носа Домье шевелился.

"Улыбается носом", - констатировал Генрих. Прохоров снова заговорил:

- Вы похитили Вагнера? Я не ослышался?

- Нет, не ослышались. Именно так мы и назвали операцию: насильственное похищение Джока.

- Лишнее словечко "насильственное", - тоном эксперта возразил Прохоров, - добровольных похищений не бывает. Но сама операция похищения в двадцать пятом веке?

- Вы считаете, что в этом смысле наш двадцать пятый век хуже пятнадцатого, когда похищения были повседневностью? - язвительно поинтересовался Домье.

- Я считаю наш век лучше пятнадцатого! - Прохоров еще усилил свою гневную отповедь. - И потому для меня формула "похищение" - нелепость, анахронизм, дикая чушь.