Принуждение к войне. Победа будет за нами!

Дождавшись зеленого сигнала светофора, я перешел улицу и вступил на центральную парковую аллею. Парк здесь был, в общем, такой, как и у нас. Все как всегда – березы, лиственницы, американские клены, ели, кусты жасмина. Кругом все те же старомодные скамейки, урны и фонари. Ширина аллеи сохранилась вроде бы прежней, только под ногами была не новомодная мелкая брусчатка, а опять-таки большие квадраты бетонных плит, от которых у нас избавились еще в начале 1990-х. Массивные гранитные кубы у входа сменились двумя более изящными лепными столбами с завитушками из дубовых и еще каких-то, по-моему, лавровых листьев. «Парк Побед» – прочитал я надпись на них. Именно так – из слова «победы» каким-то образом пропала конечная буква «ы». Интересно, у них тут что, не одна великая победа была, а сразу несколько? Масштабный подход. Это что-то новенькое… Справа от главной аллеи замер на постаменте серо-зеленый танк с гвардейским знаком на башне. Только здесь это был не привычный мне Т-34-85, а Т-54 образца 1946 года, с неклассической для этого танка башней с так называемым «заманом» (то есть обратным скосом) и контейнерами для пулеметов СГ-43 на надгусеничных полках. На постаменте было написано «Слава советским танкистам!» и более ничего. Ладно, в конце концов, танк как танк. Пусть и не той модели.

А вот слева вместо здания «Музея боевой славы» среди лиственниц и берез торчал на высоком, задранном к небу постаменте диковинный серебристый летательный аппарат с красными звездами. Далеко не сразу я догадался, что это такое. Больше всего неизвестный агрегат напоминал экспериментальный бомбардировщик-ракетоплан (он же крылатая ракета) «Буря» С. Лавочкина. Правда, прототип «Бури» летал в беспилотном исполнении, а у этого наличествовал длинный фонарь пилотской, да еще, похоже, и двухместной кабины, какие-то странные подвески из продолговатых металлических штуковин, похожих то ли на подвесные баки, то ли на бомбовые кассеты. Ну и кроме того, аппарат на постаменте имел красный бортовой № 25 с тонкой черной окантовкой и полный комплект опознавательных знаков ВВС СССР. На постаменте, как и следовало ожидать, наличествовала крайне информативная надпись «Слава советским летчикам!».

Обдумывая, кто и с кем бы это мог воевать на пилотируемом варианте «Бури», я вернулся на главную аллею и двинулся к центральному монументу. Да, здесь памятник был другой. Я бы даже сказал – радикально другой. Стела была выше и смотрелась как-то богаче, а вместо фигуры некогда закрывшего собой амбразуру вражеского ДЗОТа рядового стояло сразу несколько скульптурных композиций. Вечный огонь был выведен не прямо над гранитными плитами, как у нас, а заключен в вычурную чашу с надписью «Никто не забыт, ничто не забыто». Не люблю я это выражение, так же как и формулу «Вечная память». Есть в этих выражениях что-то не очень искреннее, поскольку у нас очень быстро забывают буквально все, а никакой «вечной памяти» в действительности не существует. В центре же композиции я с большим удивлением увидел две до боли знакомые фигуры. А именно – В.И. Ленин в компании И.В. Сталина стоял на возвышении над огромным глобусом, на котором отсвечивали позолотой очертания континентов. Ильич, привычно задрав бороденку, указывал простертой над глобусом рукой куда-то, видимо, в светлую даль, а задумчивого вида Коба как бы простирал над глобусом растопыренную пятерню. Фигуры были опять-таки в откровенно винтажном стиле, из чего я сделал вывод, что здешний монумент поставлен явно раньше привычного мне 1985 года.