Природа фантастики

90 Здесь и далее текст новеллы цитируется по изданию: Немецкая романтическая повесть: В 2-х т. М.; Л.: Academia. Т. 1. 1935.

91 Дмитриев А. С. Проблемы иенского романтизма, с. 166.

92 Если быть точным, то эти события напоминают уже не древнюю наивную сказку, а скорее сверхъестественные чудеса, таинственные и непостижимые Но во времена романтиков под термином "сказка" понимали, как уже говорилось, и подлинно сказочные мотивы и интонации, и все таинственные и сверхъестественные явления и события, лишь бы все это было непохоже на обыденную жизнь, противоположно ей.

93 Разумеется, такое утверждение не нужно понимать буквально, ибо, следуя требованиям романтической иронии, Гофман, с одной стороны, утверждает реальность происходящего, с другой - приоткрывает его аллегорический, иносказательный смысл или ставит под сомнение действительную сущность событий, высказывая предположение, не было ли это сном или видением пьяного сознания.

94 Гофман Э. Т. Избр. произв., т. 1, с. 106.

95 Литературные манифесты западно-европейских романтиков, с. 59.

95 Скотт В. Собр. соч., т. 20, с. 608 - 609.

96 Там же, с. 605.

98 Скотт В. Собр. соч., т. 20, с. 607.

99 Готорн Н. Дом о семи фронтонах: Новеллы. Л.: ГИХЛ, 1975, с. 358.

100 Там же.

101 См.: Немецкая романтическая повесть: В 2-х т. М.; Л.: Academia. Т. 2. 1935, с. 471.

102 См. об этом: Цейтлин Э. Схоластический эмпиризм. - Под знаменем марксизма, 1924, No 8 - 9, с. 170 - 172.

103 Шекспир В. Генрих V / Пер. Бируковой Е. - Полн. собр. соч.: В 8-ми т. М.: Искусство. Т. 4. 1959, с. 376.

104 Виноградов И. Борьба за стиль: Сб. ст. Л.:. Гослитиздат, 1937, с. 30.

105 Уолпол Г., Казет Ж., Бэкфорд У. Фантастические повести, с. 8.

106 Уолпол Г., Казет Ж., Бэкфорд У. Фантастические повести, с. 235.

107 Скотт В. Собр. соч., т. 20, с. 608.

108 Уолпол Г., Казет Ж., Бэкфорд У. Фантастические повести, с. 239.

109 Там же, с. 240.

110 Там же, с. 239.

111 Цит. по: Манн Ю. В. Эволюция гоголевской фантастики. - В кн.: К истории русского романтизма. М.: Наука, 1973, с. 220.

112 Скотт В. Собр. соч., т. 20, с. 606.

113 Несколько сложнее обстоит дело с рассказом о необычайном, его связь с верой в познавательном ее аспекте гораздо теснее. Даже "профанный" рассказ о необычайном смог родиться в романах Уолпола и его последователей только благодаря опоре на возродившуюся смутную веру в сверхъестественное как в нечто возможное. Без этого роман Уолпола выглядел шуткой. Кстати, исследователь готического романа Д. П. Варма считает, что писатель относился к своей работе серьезно, он хотел создать страшный рассказ (Varma D. P. The Gothic Flame. Being a History of the Gothic Novel in England: Its Origins, Effloressence, Disintegration and Residuary Influences. L., 1957, p. 55), а это невозможно без опоры на живую, пусть и очень слабую, веру (или суеверие) читателей. Это в самой природе рассказа о необычайном, даже если он сочиняется автором как заведомо "профанный" и фантастический.

114 Литературные манифесты западно-европейских романтиков, с. 53.

115 Там же, с. 52.

116 Там же, с. 51.

117 Одоевский В. Ф Повести и рассказы. М: ГИХЛ, 1959, с. 305.

118 Достоевский Ф. М. Письма: В 4-х т. М.: Гослитиздат. Т. 4. 1959, с. 178.

119 Разумеется, в эпоху романтизма сохранялся и тот путь, которым шел Г. Уолпол, у самого Гофмана рядом с "Песочным человеком", "Щелкунчиком" и другими новеллами-сказками стоит новелла "Майорат", в которой нет никакого параллелизма и которую В. Скотт, не питавший склонности к сверхъестественному, считал тем не менее лучшим произведением Гофмана. Это рассказ о необычайном в чистом виде.

120 Манн Ю. В. Эволюция гоголевской фантастики, с. 229.

121 Одоевский В. Ф. Русские ночи. Л.: Наука, 1975, с. 189.

122 См : Todorov Т. introduction de la Litterature fantastique Paris, 1970.

123 На родстве фантастики с детективом и приключенческим романом настаивает Л. Мошанская, автор интересной статьи "Мир приключений и литература" (Вопр. лит., 1982, No 9). Исследовательница даже считает научную фантастику (ее она называет "приключенческой" в отличие от "неприключенческой" иносказательной, символической фантастики) частью приключенческой литературы и говорит о "привнесении фантастики в приключение" (с 192). Нам этот процесс видится несколько более сложным, и здесь, очевидно, уместнее говорить о "выборе" фантастикой при ее новой исторической трансформации уже возникших или формирующихся в искусстве определенных художественных структур. Но некая общность, единство исторических судеб здесь, несомненно, имеется.

124 Это касается в первую очередь, конечно, повествования об удивительном, шутливая игровая фантастика легче мирится с отжившими системами мировоззрения, повествование же об удивительном труднее уживается с ними. Вспомним, с каким недоумением воспринимаются "таинственные" повести И. С. Тургенева: они построены как повествования об удивительном в чистом виде, без внесения в них игрового момента, а удивляться предлагается тому, во что уже никто не верит.