Природа хрупких вещей

— Я должна вернуться к Кэт, — говорю я, зная, что Либби меня поймет. Кое-что общее у нас с ней есть: мы обе любим наших детей.

— Я ужасно рада, что застала тебя там вчера. — Либби обнимает меня на прощание. — А ведь могли бы разминуться: мы уже собирались уходить. Мне будет тебя не хватать. Какое счастье, что мы оказались там в одно и то же время.

— Да, конечно, — только и говорю я в ответ, но потом думаю: может, и правда хорошо, что Либби меня увидела. Может, и хорошо, что я не попыталась просто исчезнуть. Теперь полиция считает, что Мартин Хокинг не вернулся домой, как ожидалось, в день землетрясения, а пропал без вести во время стихийного бедствия, как и многие другие. Я уже не чувствую необходимости стать невидимой; мне кажется, что скоро я обрету свободу. Это только дело времени.

— Как только мистер Хокинг найдется, пожалуйста, сразу же дай нам знать, — наказывает Либби, выпуская меня из своих объятий.

— Всенепременно.

— Не теряй надежды, дорогая Софи. Я уверена, он объявится.

— Конечно.

— И, пожалуйста, скажи мистеру Хокингу, чтобы он отстроил ваш дом. Почти все на нашей улице намерены отстроиться. Скажешь, ладно? Я хочу, чтобы мы снова были соседями.

Я улыбаюсь, киваю. Думаю, я понимаю, почему Либби жаждет, чтобы я вернулась в Сан-Франциско. Рядом с такой подругой, как я, она ощущает свое превосходство. Возможно, когда она общается со своими богатыми друзьями, ее нередко мучает страх, что она не соответствует их критериям. Со мной ей этого не надо бояться.

— Скажу, — обещаю я.

Провожая меня до экипажа, Либби вручает мне коробочку с ланчем и зонтик, ведь на нашей улице, объясняет она, больше нет тенистых деревьев, под которыми можно было бы спрятаться от солнца. После она стоит в дверях своего дома и машет мне одной рукой, а ладонь второй держит на едва начавшем округляться животе.

К разрушенному дому я прибываю одновременно с рабочими.

Тягать глыбы разбитых каминов и складывать их на повозки — нелегкий труд. Каждый раз, когда рабочие поднимают очередной обломок, я подхожу ближе, чтобы посмотреть, не лежит ли под ним расплющенное тело Мартина. В какой-то момент мне кажется, что я вижу какие-то обугленные останки, но никто не кричит, что нашел труп. С того места, где находилась столовая и куда мог бы доползти Мартин, пытаясь выбраться из дома, рабочие тащат кусок мрамора. Мой взгляд падает на торчащий из мусора осколок. Возможно, это кость. Носком разгребаю кучку и вижу еще один осколок, похожий на первый. Конечно, никто не примет его за кость — только тот, кто подозревает, что здесь до пожара лежал человек. Рабочие, возвращаясь от повозки, застают меня за тем, как я роюсь среди золы и пепла, разравнивая и притаптывая вокруг ногой. Вне сомнения, они думают, будто я ищу что-то ценное. Я поднимаю на них глаза и пожимаю плечами, как бы говоря, что не могу найти то, что меня интересует. Хотя на самом деле, думаю, что уже нашла. Первый осколок я прячу в карман, чтобы отвезти домой и показать Белинде с Кэндис. Второй отбрасываю в сторону.

Рабочие продолжают убирать обгоревшие обломки, и примерно к трем часам дня на том месте, где стоял мой дом, остаются только фундамент и каменные ступеньки крыльца, которые один из рабочих намерен чуть позже демонтировать и отвезти на продажу в пункт сбора утильсырья, если я не против. Я говорю, что не возражаю, и пускаюсь в долгий путь до Таунсенд-стрит. По дороге захожу в отделение «Вестерн Юнион» и отправляю Эллиоту телеграмму с сообщением, что вернусь до темноты.

Ближе к вечеру добираюсь до вокзала и покупаю билет на поезд. В Сан-Матео прибываю в сумерках. Меня встречает Белинда, приехавшая в коляске Эллиота. Я сажусь в повозку, мы трогаемся, и только потом она спрашивает, нашла ли я Мартина.

— От дома и обстановки почти ничего не осталось, — отвечаю я. Объясняю про высокие температуры и про то, что во время пожара камины второго этажа рухнули вниз, раздавив все, что там лежало. Достаю из кармана осколок. Белинда смотрит на него.

— Это он? — В голосе ее слышится волнение, природу которого я не распознаю. Возможно, это скорбь.

— Не знаю. Может быть. — И затем сообщаю про то, как меня увидела Либби, пока я копалась на пепелище, и про свой незапланированный визит в полицейский участок. Рассказала, что Либби и Честер предложили мне помощь в расчистке развалин дома.

— В твой замысел это не входило, — замечает Белинда, когда я заканчиваю свой рассказ.

— Не входило. Но, пожалуй, глупо было рассчитывать на то, что я сумею исчезнуть из Сан-Франциско без следа, что меня там никто не потеряет. По крайней мере, теперь я официально заявила о пропаже мужа.

Белинда кивает, и какое-то время мы катим молча.

— Кэт про тебя спрашивала, — наконец произносит она.

— Хорошая новость.

— Так было радостно слышать ее голос. — Белинда кивает на осколок в моей руке. — Надеюсь, ты не станешь сообщать ей об этом.

— Нет.

— Возможно, она думает, что однажды он вернется в твою жизнь. Чтобы отомстить ей, тебе или мне — или забрать ее у тебя. Я тоже этого боюсь.