Природа советской власти. Экологическая история Арктики

Сравнительная перспектива, которую я предлагаю в этой работе, предполагает, что ни природа централизованной командной экономики, ни соревновательный характер капиталистической мир-системы не являются основными причинами масштабной экологической катастрофы в СССР. С одной стороны, у кольских предприятий не было необходимости вырабатывать огромное количество отходов в погоне за капиталистической прибылью. Стремясь поддерживать экономический рост устойчивым по идеологическим и политическим причинам, СССР выбрал политические инструменты развития, которые были одновременно менее эффективны экономически и более разрушительны для экологии. С другой стороны, быстрые результаты интенсивного роста никогда не доказывали, что капитализм имел преимущество в плане экологического развития перед коммунизмом в каком-либо месте, периоде или контексте. Одним из примеров может служить Куба, обладающая одними из крупнейших месторождений никеля, но при этом при Фиделе Кастро имевшая довольно ограниченное развитие экономики. Коммунистический режим, вероятно ненамеренно, сохранил экосистему острова лучше, чем если бы страна оставалась центром иностранного туризма и бизнеса757. В то же время советская экономическая стратегия напоминала кейнсианскую модель, которая позволила после войны капиталистическим странам добиться высоких темпов экономического роста. Однако в 1970‐е годы эти стратегии вызвали трудности в некоммунистических странах. Постколониальная Замбия, например, проводила политику, направленную на экстенсивный рост в медной промышленности, и оказалась неспособной справиться с бедностью страны758.

В чем заключались механизмы общественного давления, способствовавшие вводу более строгого регулирования загрязнения в демократических странах? Хотя некоторые заявляли, что советские граждане знали мало об экологических проблемах, многие люди в брежневский период на удивление активно обсуждали вопрос о загрязнении759. Журналисты, ученые и чиновники, а также работники завода обсуждали экологические последствия с разных позиций. Такие дискуссии показывают, что эти годы не были временем неосталинизма в сравнении с более открытой оттепелью. Они были ответом на подъем энвайронментализма в других странах, а не просто внутрисоветским процессом760.

Специалисты открыто критиковали положение дел и поддерживали экологические мероприятия кольской промышленности в 1970‐е годы. Федор Терзиев, руководитель Мурманской гидрометеорологической службы, заявлял о загрязнении как «проблеме века» в серии своих статей в «Правде Севера» в 1973 году. Он называл «Печенганикель», «Североникель», «Апатит» и другие кольские предприятия основными источниками загрязнения761. Геолог Леонид Потемкин, один из открывателей Ждановского рудника после войны, напротив, считал, что природоохранные меры, принимаемые никелевыми предприятиями, свидетельствовали о превосходстве коммунизма. В своей книге 1977 года он неоднократно противопоставлял эксплуататорский и разрушительный для природы характер капитализма и «коммунистическое общество», которое «способно обеспечить подлинную гармонию технического прогресса и природы, оптимальное сочетание развития горнодобывающей промышленности с задачами улучшения окружающей среды!»762

Наиболее остро экологические последствия кольского никелевого производства критиковали ученые Лапландского заповедника. Поскольку заповедник располагался непосредственно рядом с заводом «Североникель», они давно наблюдали последствия загрязнения воздуха на площадь лесов, но в 1970‐е годы после роста количества выбросов они начали активные исследования763. В 1977 году один ботаник приводил результаты анализа лишайников в качестве доказательства разрушения растительности вблизи никелевого предприятия и классифицировал леса в зависимости от степени ущерба, выделив полностью уничтоженные, сильно поврежденные и деградирующие764. В октябре 1980 года Олег Семенов-Тян-Шанский, руководитель заповедника, и Василий Крючков, директор природоохранной лаборатории Кольского отделения Академии наук, опубликовали статью в газете «Правда», где раскритиковали «Североникель» за ущерб, нанесенный заповедным лесам. Не сдерживая слов, они писали, что «уже в пятидесятых годах над хвойными лесами восточной части заповедника навис меч дымов комбината „Североникель“, а в семидесятых годах в связи с ростом производства лес стал усыхать такими темпами, что заповедник вот-вот может превратиться в такую же пустыню, как окрестности Мончегорска»765. Сторонники охраны природы при помощи общественного протеста смогли добиться увеличения площади Лапландского заповедника, но не смогли добиться снижения выбросов «Североникеля»766.