Приручить дракона

Он едва обрел первые остатки равновесия в полете, когда достиг входа в свое логово, отверстия на большом скалистом холме недалеко от реки. Его глупые человеческие ноги не удержали его на лестничной площадке, и он рухнул на грязь и камень пола туннеля, с рычанием опустившись на четвереньки. Фальтирис вскочил на ноги и зашагал по туннелю, сжав руки в кулаки и поджав хвост, чтобы противостоять весу верхней части тела.

С каждым шагом вглубь пещеры красный жар, исходящий от него, усиливался, и спаривающая связь все туже обвивалась вокруг его сердца — но эта связь становилась холоднее, а не горячее, как будто стояла в прямом противоречии с его сердечным огнем и жаром. Он чувствовал, как будто между ним и человеком существовала связь, бесконечно более прочная, чем веревки, которыми она связала его руки. Ему удалось натянуть этот трос, но он остался нетронутым, и он приближался к точке, в которой он не мог тянуть дальше. Напряжение в этой связи обещало одно превыше всего — оно скоро вернется и приведет его прямо к ней.

Фальтирис ощетинился, встряхивая крыльями и размахивая хвостом, скрежеща зубами и выдыхая языки пламени. Он не вернется к ней. Он не поддастся ни ее, ни какой-либо другой силе.

Он не поддастся отчаянной боли в чреслах, не будет снова ласкать ее, не позволит себе почувствовать тот острый трепет, когда вспомнит их совокупление и ощущения, которые оно вызвало в нем.

Фальтирис остановился, когда вошел в главную комнату, которая была огромной с его новой точки зрения. Куски битого камня были разбросаны по полу и на песчаном ложе, остатки его борьбы за последние несколько дней. Каждый из этих кусочков раньше казался ему крошечным. Теперь некоторые были размером с его проклятое человеческое тело.

И все из-за женщины.

Его женщины.

Фальтирис заставил себя двинуться вперед, в углубление в песке, где он спал последние несколько десятилетий. Брачные узы натянулись и приняли холод, достаточно глубокий, чтобы проникнуть в его кости. Его ноги чесались от желания развернуться, вернуться, найти свою пару. Красный жар прошелся своими пылающими пальцами по его позвоночнику, требуя, чтобы он снова трахнул ее.

И его тело, его сердечный огонь согласились.

— Нет, — прорычал он.

Сжав кулаки еще крепче, Фальтирис направил всю свою силу воли на свое тело, на огонь своего сердца — на то, чтобы вернуть им свою естественную форму. Его мышцы напряглись от напряжения, и вскоре голова запульсировала от сосредоточенности. Это была не его форма. Он не принял этого, не согласился бы на это. Что бы она ни сделала, он все исправит.

Он представил себя в своей естественной форме, мысленно потянулся к ней, заставил себя почувствовать ее снова. Вскоре его конечности задрожали, и его сердечный огонь вступил в ожесточенную битву с нынешней ледяной брачной связью, посылая чередующиеся волны жара и холода по всему телу.

Он был Фальтирисом Золотым, самым могущественным драконом в регионе. Не осталось никого, кто мог бы противостоять ему. И он вернет себе свое естественное тело!

Его губы скривились, и низкое, болезненное рычание вырвалось из него. Он продолжал бороться так долго, как только мог, но перемена не наступила. Огонь не поглотил его и не изменил его.

Наконец, он освободил свое внимание. Его тело обмякло, и он наклонился, уперев руки в бедра, переводя дыхание и ожидая, когда утихнет стук в голове.

Извергая пыл огня, Фальтирис расхаживал по песку, рыча всякий раз, когда его неуклюжие ноги теряли опору и его равновесие оказывалось под угрозой. Его член пульсировал, и семя непрерывно капало с его кончика. Он был настолько чрезмерно чувствителен, что даже прикосновение воздуха к нему причиняло боль. Он отказался прикоснуться к ней снова, отказался унижаться еще больше.

Он прекратил расхаживать только тогда, когда приблизился к этим кускам упавшего камня, разрезая их когтями, ударяя по ним кулаками и ногами и швыряя их через комнату. То, что они все еще трещали и ломались под его ударами, давало мало утешения; независимо от того, сколько сил он сохранил, он все еще был заперт в этом нежелательном теле.

И тот, кто заставил его принять этот облик, его женщина, все еще была у реки. Она была одна, вооруженная только копьем с каменным наконечником, в то время как Красная комета была в небе, и ее проклятие довело зверей мира до безумия спаривания.

«Я оставил свою пару одну и беззащитную».

Брачная связь сжалась вокруг его сердечного огня, почти погасив его, и Фальтирис споткнулся. Он хлопнул рукой по ближайшему камню, чтобы удержаться в вертикальном положении, грудь и плечи вздымались. Вина и тревога, которые он только что почувствовал… Он не испытывал ничего подобного уже целую вечность, если вообще когда-либо испытывал. Самое близкое к этому чувство было, когда впервые появилась комета и разорвала мир — и его жизнь — на куски.

— Нет, — прорычал он, отталкиваясь от камня.