Приручить Сатану

В больницу Николая Чудотворца Еву привезли почти в бессознательном состоянии: на третий день поездки у неё начался жар, ясные голубые глаза скользили по незнакомым лицам врачей и полицейских невидящим взглядом, а сухие потрескавшиеся губы судорожно шептали непонятный для окружающих набор слов. «Машенька… Писатель… Шут… Исакий… Дунечка… Савва… В Ялту, скорее в Ялту!» — вскрикивала иногда она, метаясь в постели. Ялтинский вокзал принял её с заботой, какую только может оказать вокзал: на некоторое время до прибытия скорой помощи Еву поместили в одну из гостевых комнат на верхнем этаже, где ей оказали первую медицинскую помощь, и на короткий период она пришла в сознание.

Ева жалобно осмотрела чужие лица вокруг: кондукторы, полицейские, медсёстры и некоторые любопытные пассажиры толпились вокруг неё в маленькой тесной комнате. Какая-то красивая женщина заботливо протирала ей лоб холодным мокрым полотенцем.

— Я твоя попутчица, ехала с тобой на верхней полке. Помнишь меня? — спросила она низким, сипловатым голосом. Ева попробовала привстать, но женщина удержала её.

— Помню. Не помню, когда Вы появились, но помню, что Вы со мной ехали.

— Ты спала в это время. Меня Надя зовут.

— Очень приятно. Ева.

Девушка слегка прикрыла глаза и в полусонном состоянии принялась разглядывать свою новую знакомую из-под опущенных ресниц: это была молодая женщина где-то лет тридцати, средней комплекции, с острым треугольным лицом и несколько строгим взглядом волчицы. Левый висок у неё был выбрит, и часть тёмно-каштановых волос была зачёсана на правую сторону, демонстрируя большую золотую серёжку-кольцо в ухе. Женщина действовала очень уверенно и ни разу не воспользовалась помощью стоящих рядом медиков, которые рядом с ней сразу как-то померкли и будто отошли на второй план.

— Надежда, а почему Вы…

— Надя. Просто Надя, — сразу перебила её женщина, для чего-то закатывая Еве рукав.

— Зачем Вы всё это делаете? Тут же есть врачи.

— Я тоже врач, — последовал короткий ответ, не предполагающий продолжения разговора, и Ева робко замолчала под её строгим волчьим взглядом.

Впрочем, вскоре Надя сама возобновила беседу.

— Есть знакомые в Ялте? — спросила она, надевая Еве на плечо рукав тонометра. Некоторое время девушка осмысливала услышанное, тщательно прокручивая в голове каждое слово, потому что думала она сейчас не очень хорошо, а затем ответила:

— У меня направление в больницу Николая Чудотворца. Там были знакомые: три пациента и пара врачей…

— Почему «были»?

— Лечилась четыре года назад. Не знаю, как там сейчас.

Надя понимающе хмыкнула.

— А что за врачи? Помнишь имена?

— Одну помню очень хорошо, потому что мы быстро сошлись — моя ровесница, — а второго так, скорее как образ, а не как конкретного человека. Даже не уверена, был ли он на самом деле или нет.

— Имя ровесницы помнишь?

— Дунечка… Рыжая такая. Всё время с пучком ходила, и глаза у неё были будто заплаканные.

— Евдокия… Знаю такую, знаю. Она и сейчас там работает, так что вы ещё обязательно встретитесь.

Рукав тонометра с силой сжал плечо, заставив Еву невольно поджать губы.

— Да что же вы все друг друга знаете… — прошептала, как ей показалось, Ева. — Куда не пойду, сплошные знакомые… Никуда от вас не спрятаться…

Надя снова хмыкнула, на этот раз несколько презрительно.

— Что ж поделать — мир тесен! Дуня моя коллега, а в округе Ялты больниц не сказать чтобы много. Ну, а теперь спи, потому что путь тебе предстоит не близкий.

— Волчица… — только и успела прошептать, расплывшись в улыбке, Ева.

Надя сделала Еве укол, и после этого она уже не просыпалась до самой больницы Николая Чудотворца.

***

Еве опять снился сад. Высокие тёмно-синие кипарисы уходили высоко вверх и, казалось, терялись своими верхушками среди белых и пушистых, как вата, облаков. Неширокие аллеи без начала и конца, посыпанные мелким гравием, переплетались между собой, словно клубок ниток, запутывались, образовывали лабиринт и уже никогда не выпускали того, кто один раз зашёл на их опасно красивую территорию. Ева была рада, что снова оказалась здесь, потому что раньше сад снился ей довольно часто, но в последнее время куда-то «пропал», так что она даже соскучилась по нему: это место всегда казалось ей родным и знакомым, она совершенно точно была здесь когда-то… Только она об этом не помнила.

Ева сидела под большим раскидистым платаном. Шёлковая густая трава приятно ласкала ноги, тёплый ветер шуршал ещё не пожелтевшими широкими листьями, и его песня незаметно сливалась с шёпотом просыпающегося на рассвете моря. Море… Где же оно? Где-то там, за кипарисами, кедрами, платанами, за розовыми кустами, за лабиринтом аллей и пустынной набережной. Оно зовёт её, ждёт, когда она вскочит на ноги, осторожно раздвинет розовые кусты и босиком побежит по посыпанным гравием дорожкам навстречу её обсидиановым волнам, отливающим в лучах восходящего солнца полупрозрачным изумрудом. А там… А там никого, только солнце, горы, море и маленький белый кораблик на границе между небом и водой.