Пришельцы из прошлого

Кто-то вставил ключ в скважину. Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и убедился, что оба револьвера неподвижно замерли — один в правой, другой в левой руке. Я чувствовал, как во мне растет напряжение, предвкушение чего-то необычайно важного, близкого, опасного и вместе с тем манящего и желанного. Я не испытывал подобного чувства с момента окончания военных действий в Европе, в нем было даже что-то сексуальное, хотя оно имело прямое отношение к смерти, а не к продолжению жизни. Девчонка оцепенело уставилась на меня, словно я внезапно превратился в великана двенадцати футов ростом, хотя мужчина действительно будто чуточку подрастает, готовясь убить себе подобного.

— Давайте, ребятки, входите, не стесняйтесь! — пробормотал я, наблюдая за дверью. — Папочка ждет вас! Приходите и получите свое.

Мэри Фрэнсис Чатем метнула отчаянный взгляд в сторону открывавшейся двери, издала душераздирающий крик и ринулась на меня. Я ждал этого. Ее поступок не явился для меня неожиданностью. Я был готов встретить ее…

Сейчас все будет кончено. С пулей в голове она рухнет на пол. Главное для меня — как поступить с первым, кто сунется в дверь, чтобы он надежно заблокировал дорогу идущим следом… Внезапно я понял, что не в состоянии застрелить ее. Я стоял, глядя на нее как последний дебил. Я не ощущал ни малейшей дрожи в руках, но мой палец отказывался нажать на проклятый спусковой крючок. Долгие годы безоблачной мирной жизни и сходство девушки с Бет подвели меня.

Она с неистовством самоубийцы налетела на меня, как таран, отбросив к стене. Теперь вопрос стоял уже не о том, пристрелить ее или нет, а о том, как избежать в этой отчаянной схватке случайного выстрела одного из двух пистолетов, которые я не выпускал из рук, чтобы меня самого не поразила пуля.

Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался Мак.

XXI

Разумеется, я сразу узнал его. Такие люди, как он, навсегда остаются в памяти. Какой-то миг я не мог понять, что ему здесь нужно. Самые нелепые, самые фантастические мысли промелькнули у меня в голове. Потом ко мне вернулась способность мыслить логически. Тина исчезла, появился Мак. В итоге получалось то, чего и следовало ожидать.

Ко мне вернулось хорошее настроение. Я не предавался размышлениям о причине исчезновения Тины, но теперь мне было приятно сознавать, что она не бросила меня, а отправилась за подкреплением.

— Мак, ради Бога, заберите от меня эту фурию, пока нечаянно не выстрелил один из револьверов, — сказал я.

Закрыв дверь, он шагнул вперед, ловко ухватил девицу Чатем сзади и оторвал ее от меня. Мне было интересно убедиться, что он знаком с техникой рукопашного боя. В годы войны многие считали Мака неспособным скрутить даже тщедушного подростка, несмотря на его гениальность в подборе кадров и планировании операций.

— Все в порядке, мисс, — сказал он. — Ведите себя пристойно.

Мэри Фрэнсис Чатем перестала дергаться в объятиях Мака и стояла молча, опустив голову и тяжело дыша. Вид у нее был непрезентабельный — взлохмаченные волосы падали на лицо, между кофточкой и юбкой сквозь порванное белье светилось тело. Однако для женщин-воительниц внешность не самое главное. Жанна д’Арк, в конце концов, тоже взошла на костер растрепанная и с грязными ногтями.

Мне было ровным счетом наплевать, как выглядит эта девчонка. Она помешала мне совершить то, что я намеревался, хотя, как показали события, ее вмешательство принесло определенную пользу. У меня привычка стрелять лишь тогда, когда я вижу цель, поэтому я вряд ли нажал бы на спусковой крючок при появлении Мака. Тем не менее женщина, которая отдает себе отчет в степени риска и все же бросается на человека, угрожающего ей двумя заряженными пистолетами, заслуживает уважения независимо от прически или политических взглядов.

Когда Мак отпустил ее, я внимательно посмотрел на него. Забавно, но он не изменился ни на йоту — тот же худощавый, седовласый мужчина, с которым я попрощался в Вашингтоне, после чего срочно отбыл, чтобы жениться на Бет.

Возможно, он даже носил свой прежний серый костюм. Нет, пожалуй, коротко стриженные волосы белее, а морщины на лице не то юноши, не то старца — резче. Вглядевшись, я отметил, что его серые невыразительные глаза еще дальше отступили внутрь глазниц, хотя они всегда были глубоко посаженными. Абсолютно не изменились только брови — удивительно черные, не подверженные процессу старения. Возможно, правда, он их красил. Во время войны. Мы, его подчиненные, даже спорили на эту тему, хотя в искусственную черноту его бровей я никогда не верил.

— Давненько не встречались, сэр, — сказал я.

Он покосился на револьвер, который я не выпускал из руки:

— Ждешь неприятностей, Эрик?

— Все указывает на них, — откликнулся я. — Я чуть не принял вас за представителя противной стороны, сэр. Тина не сообщила мне, что вы где-то вблизи.

Секунды две поколебавшись, Мак сухо произнес:

— Она и не должна была ничего сообщать.