Пришельцы из прошлого

Я выпрямился и хмуро посмотрел на нее. Передо мной стояли две проблемы.

Одна из них — внезапное дезертирство Тины. Теперь, размышляя об этом странном эпизоде, я подумал, что она, в сущности, предупреждала меня, обратившись ко мне со словами: «Если нам придется расстаться, не проклинай меня! Выбора у меня не было». Она сказала что-то в этом роде. За всем этим могло скрываться нечто более серьезное, но в данный момент я предпочитал не вникать, в чем оно заключалось. Важнее было решить, что делать сейчас, как действовать дальше без Тины.

Второй была проблема стоявшей передо мной девицы. За ней — я был уверен — таился ловкий, опасный человек, способный рассчитывать свои действия. Сегодня я недооценил его, предположив, что он заманивает меня в примитивную ловушку. Его план был намного сложнее, коварнее, но в чем конкретно он состоял, я не знал. Размышлять над этим сейчас тоже не было времени. Я сказал:

— Раздевайся.

— Что?

— Снимай одежду.

— Но…

Я переложил револьвер в левую руку, а правой вынул из кармана нож. Потом резким взмахом кисти раскрыл его.

— Нет, — сказал я, увидев ее расширившиеся от ужаса глаза. — Я не собираюсь сдирать с тебя шкуру. Такой необходимости пока нет, хотя у меня богатый опыт; я свежевал животных от кролика до лося и медведя. И если понадобится, я без проблем сдеру с тебя одежду. Только тогда ты больше не сможешь ее надеть. Лучше разденься сама.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Потом она опустила глаза и начала расстегивать пуговицы не кофточке. Немного поколебавшись, она сняла ее и положила на ковер возле своих ног. Еще нерешительнее она расстегнула крючки и молнию на юбке. Отложив в сторону нож, я переложил револьвер в правую руку. Я прилично стреляю и левой — нас натаскали на стрельбе во всех возможных положениях и вариантах, — но было это много лет назад.

— Опусти юбку, — сказал я, видя, что она продолжает цепляться за эту существенную деталь своего наряда. — И пошевеливайся! Я не покушусь на твое белое тело, но если ты продолжишь свой стриптиз, во мне могут пробудиться низменные инстинкты.

Покраснев, она стала раздеваться быстрее. Как я и предполагал, ее белье было практичным, но простым и непривлекательным: ни вышивки, ни кружев, ни нейлоновых манжет, способных подогреть воображение мистера Чатема, если таковой вообще существовал и если у него было воображение.

Тем не менее фигура у нее была безукоризненной, хотя, если так можно выразиться, она больше подходила манекенщице, чем любовнице. При виде ее у меня зачесались руки. Но только по фотокамере.

— Ладно, — велел я, — а теперь отойди в сторону. Сюда!

Не глядя мне в лицо, она отступила на два шага в сторону. Что ж, приятно иногда встретить скромную женщину, стеснявшуюся обнажать свое тело… Впрочем, я старался не думать о подобных вещах.

— Руки за спину. Нагнись.

Она наклонилась, и я провел пальцами по ее волосам. Я обнаружил лишь небольшую шишку, виновником которой был сам. Под мышками и в иных тайничках ее тела я тоже ничего не обнаружил. Не знаю, где они ее откопали, но мне она представлялась чуть ли не патологическим случаем. Ей следовало серьезно поработать над собой, прежде чем браться за ответственные задания. Во всех других отношениях она вела себя безупречно, но разве позволительно использовать агента — мужчину или женщину, — который почти умирает от застенчивости, когда его обыскивают?

Я приказал ей повернуться лицом к стене, опереться о нее обеими руками и наклониться вперед. В таком положении она и стояла, пока я тщательно обыскивал ее одежду.

Меня интересовала капсула цианистого калия, с которым не расстаются многие агенты секретной службы. Я тщательно проверил все швы, но не нашел ничего, даже лезвия бритвы.

— Отлично, — резюмировал я, — можешь одеться. — Она не сразу поняла смысл сказанного. Я повторил более мягким тоном: — Все в порядке. Кошмар позади, можешь напялить свое барахлишко.

Она не произнесла ни слова, пока не надела нижнюю юбку. Частично прикрыв наготу, она вновь обрела способность говорить.

— Надеюсь, найдется человек, который вас пристрелит, — переведя дыхание, произнесла она. — Надеюсь, что вы будете умирать медленно. А теперь можете бить меня.

— Все в порядке, малютка. Выпустила пары, и отлично. Во всех отношениях ты безупречна, кроме одного: нельзя краснеть и смущаться, когда старичок вроде меня, которому на тебя ровным счетом наплевать, видит тебя голой… Считай это бесплатным советом, который профессионал дает профессионалу.

— Почему вы считаете, что я…

— Ты допустила две ошибки, Чатем, вернее, дважды совершила одну и ту же.

— Мне непонятно, о чем вы говорите.

— Думаешь, я садист? Нет! Я не режу на кусочки молодых особ ради удовольствия.

Она заморгала. Практически каждый может выдать себя какой-нибудь мелочью, пустяком, но особенно характерно это для молодых агентов, нуждающихся в дополнительном натаскивании. Моя малютка тоже не лишена этих недостатков. Потерев рукой травмированный бок, она спросила:

— Что вы имеете в виду?