Пришельцы из прошлого

Под нами сверкали огни Санта-Фе, а дальше, за долиной Рио-Гранде, светился на фоне ночного неба Лос-Аламос, который, в отличие от Амоса Даррелла, меня совершенно не интересовал.

Бет негромко произнесла:

— Дорогой, может, поделишься со мной?

Что я мог ей сказать? Ничего. Сейчас у меня не было желания даже обнять ее.

VII

Миссис Гарсия — невысокая миловидная женщина — жила в нескольких кварталах от нас, так что не было необходимости отвозить ее домой, разве что в особо ненастный день или слишком поздним вечером. Я рассчитался с ней, поблагодарил и проводил до двери. Некоторое время наблюдал, как она идет по бетонной дорожке к калитке. Как и многие другие дома в Санта-Фе, наш особняк окружен каменной стеной десятидюймовой толщины и высотой в шесть футов. Миссис Гарсия вышла за калитку, притворив ее за собой.

В доме царила тишина, если не считать царапанья о дверь нашего кота Тома, пытавшегося проскользнуть внутрь, Я запер дверь перед его носом и протянул руку, чтобы выключить свет во дворе. Наружным освещением можно манипулировать из кухни, из рабочего кабинета, гаража и от входной двери. Установка подобной системы влетела в копеечку, и Бет полагала, что мы напрасно потратились.

Зато ночью я мог практически из любой точки дома простым поворотом выключателя убедиться, что злоумышленник не проник в наши владения.

Я опустил руку, так и не нажав на выключатель. Чего ради облегчать жизнь Тине и ее дружку? Когда, повернувшись, я отошел в сторону, Бет наблюдала за мной, стоя под сводчатым входом в детские спальни.

Словно не обратив внимания на продолжавший гореть свет, она спросила:

— А кот где? Если Тома не выгнать на улицу, он спрячется под мебелью, а ночью заберется в постель к одному из малышей.

Конечно, они не имеют ничего против, но спать с животными негигиенично.

— Кота дома нет, — заверил ее я.

Она молча, без улыбки наблюдала, как я пересек холл и направился к ней. Мягкий свет неясными тенями ложился на ее лицо. Есть что-то очень привлекательное в хорошеньких женщинах, вернувшихся из гостей. В них заметна какая-то расслабленность. Они уже не выглядят как новый автомобиль, только что выруливший из магазина. Нос у Бет слегка блестел, волосы чуточку сбились, а помада на губах уже не лежала идеально ровно, как прежде. И я полагал, что она вновь чувствовала себя женщиной, а не неким неуверенным в себе, смущающимся людей произведением искусства.

Я притянул ее к себе и впился в нее губами, стараясь забыть Тину, не думать о том, что нужно от меня Маку. Что бы это ни было, ничего хорошего я не ждал. Задания Мака относились к другой категории. От моих слоновьих объятий у Бет перехватило дыхание. Потом она рассмеялась, обвила руки вокруг моей шеи и поцеловала меня так же крепко, как я ее. Эту игру мы временами практиковали, притворяясь вконец испорченными людьми, не признающими сдержанности в проявлении чувств.

Я поднял ее на руки и, положив на диван, опустился на нее. Ее губы были полуоткрыты, но глаза смотрели на меня чуть опасливо.

— Мэтт, дорогой, — прошептала она, — пожалуйста, осторожно. Ты помнешь мне платье.

Женщину, которую любишь, нельзя брать против ее желания. Медленно поднявшись на ноги, я обтер лицо носовым платком. Потом подошел к двери и стал смотреть на освещенный двор. Бет поднялась и быстро покинула комнату.

Пройдя в спальню, я начал было снимать галстук, но передумал. Мой чемодан стоял в ногах постели. Часть вещей я уже отнес в свой пикап, на котором завтра намеревался тронуться в путь.

К утру я мог бы быть в Техасе.

Я поставил чемодан у двери в кухню и прошел в детскую. Мэтт, — наш старший, одиннадцати лет, крепко спал, на соседней кровати, тоже деревянной, сладко посапывал девятилетний Уоррен. Младшенькая, Бетси, еще не достигшая и двух лет, улыбалась во сне. Ее головка была еще слишком велика для хрупкого тельца, а ножки малы. Я смотрел на нее, тоже улыбаясь, потом услышал осторожные шаги, обернулся и увидел Бет.

— Знаешь, — сказал я, — лучше я заберу свое барахло и отправлюсь в путь прямо сейчас. К утру буду уже на полпути к Сан-Антонио.

— Стоит ли? — В ее голосе звучало сомнение. — Ведь ты не так уж мало выпил.

Мне показалось, она хотела что-то добавить, но передумала.

— Не беспокойся. Если я почувствую сонливость, то всегда смогу съехать на обочину и прикорнуть на заднем сиденье. — Это было не совсем то, что я предпочел бы сказать, но мы, видимо, на время утратили способность к искренности.

Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза. Я легонько коснулся губами ее губ:

— До свидания. Позвоню завтра, при первой же возможности. Но не беспокойся, если звонка не будет. Считай, что я устроил где-то привал.

— Мэтт… — начала она, потом быстро сказала: — Неважно, главное, не гони. И присылай открытки мальчикам. Им так нравится получать от тебя письма.