Пришельцы. Земля завоеванная

– Правда? – в один голос испугались стрелки. – Как же мы теперь жить-то будем?

Красное перекрестье ушло в нижний левый угол монитора, желтое быстро пробежалось по лицам пассажиров, на долю секунды останавливаясь на глазах или посреди лба, потом ушло вправо-вверх и тоже замерло.

– Ну? – напомнил Командир.

– Прицел откалиброван, к рейсу готов, – сказал Токарев.

– Двигатель в норме, – сообщил водитель. – К рейсу готов.

– Диспетчер! – позвал Командир, тронув сенсор переговорного устройства. – Ты меня слышишь?

– Слышу, Ноль пятнадцатый, – сказал диспетчер. – Телеметрия идет нормально, связь – нормально, погода снаружи хреновая, но вам-то какое дело?

– Никакого, – подтвердил Командир. – Как там прикрытие?

– Машины ушли двенадцать с половиной минут назад. Идут спокойно, без проблем. «Троечка» зачем-то уперлась в пробку на Московском, но сейчас успешно преодолела закавыку и движется к выезду. Все чистенько. Ты почему пассажиров не сажаешь?

– А зачем спешить? – вмешался Лунев. – Еще успеют навонять.

– Ты, Антоша, все-таки попридержал бы язык, – посоветовал диспетчер. – Машинка не твоя, за эту работу тебе капают неплохие денежки, стаж один к трем, да еще и получишь пенсию госслужащего… А всей работы – доставить четверых пассажиров с грузом из точки А в точку Б. Ты знаешь, сколько народу на твое место бы согласилось?

– Знаю, – сказал Лунев. – Никто. Из тех, кому разрешили бы, – никто. Ты вон не хочешь?

– Не хочу, – честно сказал диспетчер. – Но ты бы все равно не трепался бы зазря…

– Они же все равно не слышат, – кормовой стрелок погонял перекрестье своего прицела по монитору, словно желая продемонстрировать, что пассажиры ничего не слышат и не видят…

– Так это пока! – засмеялся диспетчер. – Но ведь Антошка может раздухариться да и ляпнуть чего-нибудь при них. Вы слышали, как вчера «ноль тридцатый» облажался?

Про это слышали все из Депо. Кормовой стрелок с «ноль тридцатого», проверяя прицел, включил случайно – конечно, случайно, кто бы сомневался! – лазерный целеуказатель. Выглядело это, конечно, забавно, но у пассажиров, две минуты наблюдавших, как по их груди ползает ярко-красная точка прицела, возникли вопросы и обиды. А к вопросам пассажиров начальство Депо и выше всегда относилось с очень большим вниманием. Так что весь экипаж «ноль тридцатого» лишился пятнадцати процентов месячной зарплаты и премии за квартал.

– Скоро там с маршрутом разберутся? – спросил водитель.

Ему все эти пересмешки в эфире не нравились: в отличие от холостых стрелков Илья Сорокин был обременен семьей и тремя детьми, поэтому старался строго придерживаться инструкций и приказов старшего. И эта тактика его пока не подводила.

«Что с того, что тебе не нравятся пассажиры, – как-то сказал Сорокин Антону Луневу, – тебе с ними детей не крестить. У меня дед ассенизатором работал, так что, ему нужно было дерьмо в бочке любить и уважать? Загрузил, отвез, выгрузил и вернулся. Ты его не трогаешь – меньше пачкаешься. Меньше пачкаешься – меньше воняешь».

Лунев спорить не стал и даже честно попытался держать себя в руках, но надолго его не хватило.

– Вылетит он из Депо, – сказал водитель Командиру. – Вот помянешь мои слова, Макс, – вылетит. Сорвется на каком-то уроде, а тот не пожалеет кроху малую от Братских щедрот и попросит, чтобы болтуна куда-нибудь услали подальше. Или просто выкинули на улицу к чертовой бабушке. Думаешь, их не послушают?

– А думаешь, Лунев послушает? – в тон водителю осведомился тогда Командир. – Тут или он себя переупрямит, либо пострадает…

– Готовность – три минуты, – сказал диспетчер. – Файл с маршрутом отправлен, ловите.

Командир глянул на технический монитор, открыл файл.

– Есть. Маршрут принят.

– Принят, – подтвердил Сорокин довольным тоном.

Сегодня им маршрут достался вполне приличный, без петель и проселков. Даже выход из города был указан по кратчайшей, без заезда в центр. Не маршрут, а сплошное удовольствие.

– Экипаж, – сказал Командир. – Открываю дверь, никто не забывает о масках.

Маски на лицах экипажа были условием обязательным. Пассажирам незачем было видеть, кто именно работает на катафалках. Мало ли какие мысли могут потом пассажирам в голову прийти? Даже родственники не знали, где именно работают парни.

Семья Сорокина, например, была уверена, что он шоферит на инкассаторском броневике. Командир своей жене по большому секрету сообщил, что трудится в органах правопорядка, не вдаваясь в подробности, а стрелки рассказывали всем вокруг, что в паре работают дальнобойщиками, гоняют фуры иногда даже за границу.

– Маски, – повторил Командир.

Это, пожалуй, было самой неприятной частью рейса – несколько часов находиться в этих самых масках.

– Есть-есть-есть… – доложили парни, и командир тронул сенсор.

С легким шорохом двери открылись.

– Первым входит Толстый, – объявил Лунев.

«Толстый так Толстый», – пожал плечами Командир. Имена пассажиров экипажу не сообщали, более того, был приказ решительно пресекать попытки представляться и знакомиться. Никаких имен. Поэтому экипаж награждал пассажиров кличками. Можно было просто нумеровать, но это было не так забавно.