Пришельцы. Земля завоеванная

– Наши девушки нас не ценят. Я больше скажу – они хотят нашей смерти. Ой вэй, – Сёма был безутешен.

– Сам виноват, – зарычал Вовка, вглядываясь через бинокль в даль светлую. – Надо же было про Альфа ляпнуть! Это моя сразу сказала: котика не спасешь – можешь не возвращаться, а у тебя еще шансы были.

Друзья стояли на крыше многоэтажки неподалеку от ближайшего к квартире Маши места посадки.

– Друг мой, я начинаю задаваться вопросом, – сообщил Сёма, – а нужны ли нам такие дамы сердца? В конечном счете бытие монаха обходилось бы дешевле. Можно даже шаолиньского.

– Зато какие приключения, блин, – ответил Вовка. – Да и все равно бы полезли.

– И то верно. Надо же разобраться. Видишь что?

– Тарелка в полуметре над землей, да. Блокпост вижу. Пустой. На стене надпись, так: «Сами сторожите, подставляйтесь, гады. Не за нашу зарплату». Еще вижу… Стоп, да это ж Заглоба! Голый, простыней банной обернулся, с такими же римлянами. И плакатики у каждого: «Иисус был инопланетяниным». Ха, вот балбесы, через «О» пишется, не через «Ы».

– А остальное в их позиции тебя не смущает?

– Забей. Короче. Там психи в ассортименте, куча хипстеров селфи делает опять же, но охраны нет, трупов нет, можно лезть. Набор не забыл?

– Как договаривались. Паяльная лампа, кувалдометр, кислота, термит, еще мелочи всякие и супероружие – твой покорный слуга. Я зачарованный, от меня женские сердца батальонами бьются, не то что какие-то тарелки.

– Мечтай-мечтай, – Вовка опустил бинокль. – Но все же… Как бы нам эти чокнутые не помешали делом заниматься…

* * *

Василий ругательно ворчал себе под нос. Панель пришлось почти полностью прикрыть за ним, так что света было мало. Хуже того – у пульта управления обнаружилась добрая сотня кнопок – и ни одна не была подписана.

Одно хорошо – они хотя бы пахли по-разному, не перепутаешь.

Как его человек в таких случаях говорила? «Метод научного тыка способом русского Авося»?

Именно это ему и оставалось. Василий на всякий случай зажмурился и начал бить лапой по клавишам.

* * *

– Я дурной! Контуженый! У меня дрель! – разорялся Сёма. – Вот подойдете, я вам вжик сделаю, вжик! Есть желающие?

Желающих пока что не находилось, но это обещало продлиться недолго. Орды психов смотрели на них крайне недобро с тех пор, как поняли, что объекту религиозного поклонения грозит вскрытие. Блогеры, фотографы и прочие зеваки были не лучше.

Сейчас толпа остановилась. Кто-то уже дозвонился по сотовому до «неотложки» и призывал психиатрическую «Скорую» на помощь. Кто-то безуспешно пытался вызвать ментов. Несколько человек организовали онлайн-трансляции их возни, а над головами уже минут пять как реял чей-то мультикоптер.

– Консервный нож?

– Не работает, – бросил Вовка. – Термит давай.

– Скажу тебе как витязь земли Русской витязю земли Русской, – зло пробормотал Сёма. – Провозишься еще двадцать минут – тут нас и повяжут. Причем сами. Не впечатляет их дрель, ну вот ни разу. И самое обидное – этих всех нормальными посчитают.

– Ты не русской, ты израильской. Земли.

– Тем более!

Шипение горящей смеси алюминия с ржавчиной заставило друзей замолчать.

– Похрен пляски, – констатировал Сёма.

– Хрен, – согласился Вовка.

– Время кувалды, – сказал Сёма. – Если и она не поможет…

– Нет времени на кувалду! Они уже опомнились, сейчас хватать полезут! Не убивать же дураков, – как-то излишне самоуверенно выпятил подбородок Вовка. – С нами крестная сила! За Русь святую!

Размашисто перекрестился – и пошел на таран матово блестящей стенки, внезапно распахнувшейся темным провалом перед ним.

– И почему все-таки коты… – пробормотал Сёма, прежде чем последовать за ним.

Края стенки вновь срослись. Зеваки загомонили и принялись быстро строчить твиты о только что увиденном.

* * *

Василий услышал, как пульт издал победную мелодию и затих. Все-таки он чего-то добился!

Но тут панель сверху распахнулась. Грубые металлические манипуляторы ухватили его под пушистые лапы. Отбегался, значит.

Когда его выносили из камеры, он успел крикнуть:

– Я люблю тебя, Семирамида!

Она лишь отвернулась.

«Глупо. Глупо. Глупо». – Мысль не давала покоя, билась в мохнатой башке, пока манипуляторы укладывали его мордой в пол.

Раздался голос – не вслух, а в самом нутре, голос на Старом Языке. Голос не был торжественным, лишь усталым:

– Выездная сессия трибунала двадцать бис сто сорок пять пятнадцатого сектора объявляется открытой.

– Невиновен! – завопил во всю глотку Василий, но еще один манипулятор тут же закрыл ему рот.

– Отвечайте на цивилизованном языке, подсудимый!

Василий бессильно заурчал.

– Итак, состав преступления налицо. Вы, Базилеус Стратокариус Четвертый и ваши подельники, обвиняетесь в массовом психическом воздействии четвертой степени на живые существа на пороге обретения разума, повлекшем среди них групповые психозы третьей степени, и злонамеренном использовании внешнего сходства с местной фауной с целью незаконной колонизации и установления рабовладельческого строя. Ваше слово, обвиняемый?

Манипулятор отпустил затылок. Седой кот в форме капитана третьего флота укоризненно смотрел на Василия.