Пришельцы. Земля завоеванная

– Я ни при чем! Предки!.. – напрягшись, транслировал он.

– И вы ничего не знали? То-то вы так удивились нам. Стыдно на вас смотреть, Базилеус. Противно. Загляните в местную инфосеть. Одни котики. Вы понимаете, какую психотравму нанесли обществу? Я не говорю о том, как вы чистили память вашим так называемым «хозяевам» – злая шутка, Базилеус! – при переходе от одного к другому с целью не допустить распространения информации о вашей реальной продолжительности жизни. Что, кстати, не удалось. «Девять жизней», ага. Как вы пытались пристроить ваших дружков – чау-чау и панд – отдельная песня.

Василий беспомощно мурлыкнул.

– Ша! – ответствовал капитан. – К тысяча девятисотому году по местному летоисчислению полуразумные туземцы должны были уже выйти из периода войн. Тем более мировых. Возможно, обрести разум. А вы их искалечили. Да что я с вами говорю? Сын и внук рабовладельцев. Паразитов. Тьфу. Машина! Приговор. Дело передать на рассмотрение Высшему Суду. К подсудимому превентивно применить дисциплинарное воздействие первой степени. Привести в исполнение!

– Вам просто завидно! – из последних сил заорал Василий.

– И стыдно. В том числе за это, – грустно кивнул капитан.

Манипулятор ухватил за загривок – не вырваться. Распахнулся люк в полу, открывая взгляду зловонную лужу. Потащило мордой вниз.

– Нет! Мя-я-я-у-у-у-у!!!! – позабыл от страха «цивилизованный» телепатический язык Василий.

– Стоять! – землянская речь прозвучала музыкой.

Удар кувалды сокрушил манипуляторы. Человеческая рука ухватила за загривок, вырывая шерсть, царапая ногтями, но это не волновало кота ни в малейшей степени.

Вторая рука ткнула капитана мордой в лужу.

Василий завопил от радости и попытался всеми четырьмя лапами обнять спасителя – кажется, самца его человека, кандидата на то, чтобы стать вторым его рабом.

«Прошел. Все тесты прошел! – решил он. – Заочно! Машке внушу – пусть кормит и балует. И не придирается!»

– Превентивные ему меры, сволочи! А ну быстро говори, скотина, как отсюда выбраться!

Вовка приподнял капитана.

– Вы… что… слышали? – попытался спросить капитан и немедленно отправился рылом обратно.

– Ответ неверный, – заявил Сёма, поигрывая кувалдой. – Слышали. Переводчик отключать надо, если приватности хотите.

Вова снова приподнял кэпа:

– Сисадмина… сгною…

– Аминь. По делу есть что сказать?

– Вы что, не поняли?! – завизжал мученик. – Вас используют! Вы их рабы! Мы вас освобождать прилетели!

– Умный ты, а дурак, – вздохнул Вовка горько. – И о психическом воздействии ни хрена не знаешь. Вот у Машки – воздействие. И рабство. А этот подлец еще тапком по рыжей морде получит. За то, что попался.

* * *

Начинался еще один чудесный день.

Василий проснулся на мягком кресле, потянулся, улыбнулся, предвкушая завтрак. Не сложилось.

Могучая рука ухватила под лапы, запихнула в рюкзак.

– Экзамен у Злоботрясова через час, а ты тут прохлаждаешься, Кашпировский хвостатый! – заявил Вовка. – И смотри, чтобы не меньше «отла» поставил, поганец! Кастрирую к лешему!

– Мя-я-яу! – возмутился Василий.

– Фигли мяу! Мне кэп всё-всё объяснил, как от тебя экранироваться!

Рюкзак закрылся. Стало темно.

Василий заплакал.

На суде, бок о бок с родичами и любовью всей его жизни, было бы легче.

Владимир Венгловский Радужные небеса

На опушке березовой рощи среди осоки и пырея возвышаются два могильных холмика. На деревянных крестах таблички с именами матери и сына – одна дата смерти еще до войны с мимиками. Могилы пусты, но об этом знаю лишь я. Они служат для того, чтобы помнить и знать, кто я такой.

Чтобы полностью не раствориться в собственном уютном мире.

* * *

– Хороший нынче денек! – помахал мне рукой из-за забора Потапыч. – Как дела, Эван?

– Да не жалуюсь. – Я воткнул лопату в землю, снял брезентовые рукавицы и нахлобучил их на черенок лопаты. Пот заливал глаза, от жары не спасала даже тень от раскидистой яблони. – Давно уже собирался яму для силоса выкопать, всё руки не доходили. Что сегодня, нет для меня писем?

Потапыч виновато пожал плечами. Вопрос был привычным, игра шла по давно установленным правилам.

– Есть только «Сельские вести». Как обычно. – Потапыч тяжело вздохнул и шагнул во двор.

Мой дом стоял в конце улицы, и сквозь открытую калитку я увидел залитую летней жарой пустую дорогу. В небе переливались радужными цветами иглы тернии – силовые поля, искривляющие пространство. Словно распустившийся гигантский цветок, терния была прекрасна, как и в первый день своего появления возле города. Одна из многих, соединивших Землю с иной планетой. Где-то в центре тернии находится портал – кротовина, позволяющая пришельцам приходить в наш мир.

Я зажмурился. От воспоминаний и ярких картин прошлого нельзя спрятаться. Вновь и вновь они возникают перед глазами во снах и реальности вместе с болью и ощущением беспомощности. Ничего уже не исправить и не изменить.