Пришельцы. Земля завоеванная

А в-третьих, если вы параноик, это еще не значит, что вас не преследуют. Если шеф и не был параноиком, то, по крайней мере, горячо к этому стремился. Что значит – местная полиция всегда готова к сотрудничеству? Кто сказал? Она сама и сказала? А что в ее доблестных рядах наверняка хоть кто-нибудь, да повязан с криминалом, она не сказала? Нет? А ведь есть же кто-нибудь, есть – ручной, прикормленный! Нипочем бы Олдербой не держался так нагло, не будь у него в местной полиции своего «крота». И сейчас, когда наконец-то забрезжила надежда прищучить Олдербоя, о том, чтобы заранее поделиться информацией с местной полицией, и речи идти не могло.

Одним словом, кто варит свой мед, тот сам его пьет. И раз уж мед сварили два сотрудника Интерпола, посторонним не достанется ни капли.

А потому спустя несколько дней в заведение мистера Эйви заявились два налоговых инспектора с внеплановой проверкой.

Налоговые служащие из Тони и Гранта получились хоть куда. Лучше настоящих. Приобрести абонемент в тренажерный зал «Вершины Талиесина» оказалось невозможно – как Тони и предполагал, здесь пыхтели под штангой и задыхались на беговой дорожке, накачивая мускулы и сбавляя вес, исключительно «свои». К тому же со стороны зала не было выхода на лестницу, ведущую в подвал. Для двух налоговых инспекторов этих проблем не существовало.

Разумеется, без некоторых помех все же не обошлось. Разумеется, мистер Эйви, шипя, как плевок на раскаленном утюге, позвонил в налоговый департамент, чтобы выяснить, какого черта. Разумеется, мистеру Эйви расплывчато ответили, что на него «был сигнал». Разумеется, мистер Эйви высказал все, что он думает о грязных стукачах и тех, кто к ним прислушивается. Запаса его мыслей по этому поводу, перемежаемых вполне безобидными местоимениями, хватило минуты на четыре. И только потом вновь прибывшие смогли приступить к аудиту.

Если бы Джо Эйви мухлевал с налогами, с проверяющих глаз бы не спустили. Но отчетность у «Вершины» была в полном ажуре, и потому после первой вспышки негодования он махнул на них рукой: хотят парни искать от жилетки рукава – пусть ищут. Им за это деньги платят.

Есть ли смысл обращать внимание на то, в чем не видишь угрозы? И двух часов не прошло, как о присутствии проверяльщиков не то чтобы забыли, но перестали его толком замечать. И совсем уж никто не заметил, когда офисные служащие по одному потянулись на ленч, что двое из налоговой благополучно успели потеряться.

Само собой, потерять сразу двух налоговых инспекторов – достижение в своем роде особенное. Можно сказать, рекорд. Но только не в том случае, если потерявшиеся поднаторели в искусстве быть «где-то здесь». В нем нет ничего мистического. Им с успехом пользуются мужья сварливых жен, кинозвезды, удирающие от папарацци, и именно те официальные лица, которые должны поставить срочную печать на наши документы. Эти люди не проходят сквозь стены, не проваливаются в подземный ход и не телепортируются в Антарктиду. Нет, все они «где-то здесь».

Искусством быть «где-то здесь» Тони и Грант владели хорошо. Ни один из работников мистера Эйви не забил тревогу. Даже когда операция была завершена, они были готовы поклясться, что двое из налоговой «где-то здесь».

Однако сейчас до завершения операции было еще далеко.

– Лестница там, – мотнул головой Грант.

– И как мы пройдем? Тут же камеры повсюду…

Видеокамеры на вертушках неторопливо елозили по вверенной их присмотру территории равнодушным стеклянным взглядом.

– Я тебя по «слепым зонам» проведу, – уверенно пообещал Грант.

– Точно? – недоверчиво прищурился Тони.

– Приблизительно, – ухмыльнулся Грант. – Главное, не отставай.

Вариант «развернуться и уйти» даже не рассматривался. Вариант «уйти, чтобы повторить проникновение в следующий раз» представлял собой совершенно бессмысленную трату времени – не говоря уже о ненужном риске. Оставалось и впрямь только одно – следовать за Грантом впритирку и надеяться, что чутье его не обманет.

Грант шел спокойно, почти не останавливаясь. Они уже одолели два лестничных марша. Оставался последний пролет с выходящей на него каморкой из тех, где обычно держат запасные швабры, и еще один марш. И тут Грант внезапно остановился и обернулся. Лицо его сделалось напряженным, как у человека, которому во время умывания попало мыло в глаза.

– Что такое?.. – очень тихо, почти одними губами спросил Тони.

Даже этот еле слышный шепот заставил Гранта досадливо поморщиться. Он приложил пальцы к губам – молчи, ни звука! – а потом замер, прислушиваясь. Тони еще не слышал ничего – но не сомневался, что Гранту не померещилось.

Грант мотнул головой в сторону каморки. Дверь ее была открыта настежь. Они не могли знать, что там, в каморке, – но спрятаться было больше негде.

В каморке тоже было негде спрятаться.

В ней не было ничего, кроме вертящегося стула и небольшого стенда с непонятными датчиками и переключателями.

А шаги – теперь их слышал не только Грант, но и Тони – неумолимо приближались.

Кто это, куда он идет – в подвал или в эту крохотную комнатушку?