Пришельцы. Земля завоеванная

Опросили свидетелей, и не двух с половиной инвалидов, а всех, с кем оперативники накануне не успели поговорить. Не соврал директор. Да и, говоря откровенно, не мог следователь представить пузатого Ашота бегающим с топором по лесу за отдыхающими гражданами. Вот нанять кого-то – это в его духе, пожалуй.

– Вы бы не честных людей тревожили, – заблажил напоследок директор, – а пасеку проверили! Там оч-чень сомнительный тип обитает. Глухой, между прочим!

– Тоже мне, честный человек, – фыркнул себе под нос Гнатюк, нахлобучивая кепочку, когда вышли из директорского кабинета. – Такой кус земли хотел отхряпать!

Они собирались уже было идти к машине, но тут Василь Сергеич заметил кое-что неожиданное. Черный «Лендровер» с московскими номерами (две цифры из номера зачем-то прикрыты радужным сиди-диском) медленно протащился за кустами шиповника, возя тяжелым брюхом по колее.

– Вань, дуй в Балакирево, прошерсти народец еще раз, – рассеянно попросил Ерохин, провожая взглядом «Лендровер».

– А ты?

– А я еще здесь поброжу, – неопределенно ответил Ерохин.

Двигаясь под прикрытием кустов шиповника, он медленно последовал за «Лендровером». И почти не удивился, когда тот остановился возле маленького коттеджа – единственной новой постройки во всем пансионате. Коттедж смотрелся бы совсем чужеродно посреди окружающих его обшарпанных корпусов, если бы не был поставлен в отдалении и густо укрыт зарослями боярышника. Сквозь эти заросли, в которых роились и визжали злые комары, Ерохин и продрался к приоткрытому окошку.

– …шныряет вокруг, сука… – тяжелым басом уронили внутри.

– Два дня уже, говорят, – добавил второй голос.

Третий пробурчал что-то неразборчиво, но с отчетливо начальственными интонациями. Ерохин хотел уже обойти коттедж и заявиться, как положено, через дверь, но внезапно его подергали за локоть.

Василь Сергеич едва не подпрыгнул. За спиной стоял таджик с непроницаемой физиономией и протягивал ему пиджак.

– У Ашота забиль, – громко сказал таджик. – Ашот мне говорит: догони, отдай, хорошая весчь! Жалько будит, если патиряшь!

– Благодарствую, – сквозь зубы процедил Ерохин. – Ты бы еще рупор взял, дружок!

Парень всей плоской смуглой физиономией выразил непонимание. Развернулся – и потопал сквозь кусты напролом, как медведь, ломая ветки.

Когда вспотевший и искусанный комарами Ерохин обошел коттедж и толкнул дверь, внутри уже никого не было. И «Лендровер» укатил.

Дорогу до Балакирева Ерохин решил срезать через поле. Пиджак повесил на локоть, рукава у рубахи закатал, соломинку в рот сунул – и двинулся через душистое разнотравье, ориентируясь на поднимающуюся за дубравой макушку сельской церкви. Припекало здорово, но Василь Сергеич все равно упрямо пер через луг, не прячась в тени дубов. Когда еще получится надышаться таким воздухом!

Раз-другой в месяц Ерохину удавалось выбраться в деревеньку к дряхлеющим родителям. Места своего детства он очень любил и прямо-таки душой оживал, отдохнув там пару дней. Но год назад соседский участок купил бывший таксист Вова, бойкий наглый парень из Владимира, и не стало приезжающему Ерохину покоя. Новый сосед для начала завел брехливого дурного алабая, пугавшего диким лаем мать Василь Сергеича. Привозил компании друзей с визгливо хохочущими девками, каждый раз новыми. Орали на участке, матерились, слушали музыку. «А чо, законом не запрещено!» – рассмеялся парень в лицо Ерохину, когда тот попросил приглушить «радиозону». Сосед пожилого следователя не боялся, хамил вежливенько, с улыбочкой. А один раз, когда Ерохин, предвкушая удовольствие, отправился ранним утром на рыбалку, промчался перед ним по реке на водном скутере, перепугав не только рыбу, но и самого Василь Сергеича.

Нет-нет, надо было успевать надышаться, наглядеться, насладиться изнемогающим от жары летним днем, наполненным до макушки стрекотом кузнечиков и утробным гудением счастливых шмелей.

Кряхтя по-стариковски о том, что все меняется к худшему, Ерохин вошел под своды дубравы. Впереди за деревьями промелькнули какие-то выбеленные руины, и он прищурился. Это еще что?

Оказалось – заброшенный дом. Вернее – контуры дома, словно труп обводили на земле мелом. Все растащили по кирпичикам, только одна стена сарая, исписанная похабщиной, отчего-то осталась нетронутой.

Василь Сергеич увлекся мысленной реконструкцией жилища, а потому шаги за спиной услышал слишком поздно. На голову махом надели что-то темное, мазнув по носу грубой мешковиной, руки скрутили за спиной – и Ерохин потерял опору под ногами.

Извивающегося и мычащего следователя протащили шагов тридцать, подняли вверх. А потом он почувствовал, что летит. Впрочем, свободное падение было недолгим. Ерохин брякнулся на бок, вскрикнул от боли, перекатился на спину и замер, ожидая продолжения. Почему-то ему казалось, что должен грянуть выстрел. Однако выстрела не последовало. Над его головой пошуршали, кто-то коротко бормотнул. И наступила тишина.

Он осторожно пошевелил руками… Свободны! Одним рывком Василь Сергеич сорвал дерюгу с головы и заморгал недоуменно, не сразу поняв, куда попал.