Пришествие Хиспа

Все это время в трактире стояла просто мертвая тишина, а хозяин вообще был белый, как простыня тети Аси из рекламы. Из-за того, что все внимание было привлечено ко мне и виконту, никто не замечал эльфийку. Но как только началось обсуждение произошедшего, кто-то, бросив взгляд в сторону двери, издал невнятный возглас да так и замер с открытым ртом, уставившись на мою спутницу. Следом за первым и остальные один за другим, а то и группами, впадали в ступор. Увидеть спокойно стоящую эльфийку в таверне, да еще в человеческом городе (я, честно говоря, так и не определился — город это или деревня, но, думаю, по здешним меркам все же город), такого эффекта не произвели бы в нашем мире даже инопланетяне, пришедшие в магазин за хлебом. Пользуясь всеобщем оцепенением (Ардено с воякой тоже забыли про меня), я призывно махнул Ушастой красавице и кивком головы указал на стул рядом с собой. Солина независимо прошло мимо ошарашенных посетителей и уселась на стул с видом королевы, занимающей свой трон. Со стороны она выглядела просто сногсшибательно — гордая, красивая, во взгляде читается стальная воля, и только я, уже более-менее привыкнув к ней, чувствовал, что она в восторге от всего происходящего. Наверное, каждая эльфийка мечтает показать «этим людишкам», какая она есть, и что у них (то есть у нас — людей) нет ни одного шанса добиться ее расположения. Всю жизнь Солине говорили, какие мы мерзкие, что нас надо бояться и держаться от нас подальше. И вот теперь она сидит здесь с видом королевы, и никто даже пальцем тронуть ее не смеет. Минут пять я сам наслаждался всем происходящем, точнее, украдкой любовался девушкой, такая она была очаровательная, когда ее глаза светились от восторга. А что до остальных — в них читалось лишь презрение ко всем.

С легкой улыбкой на губах… ну ладно, с хитрющей мордой сытого кота, который упер сметану прямо из-под носа хозяйки, я обвел помещение взглядом, а потом, наклонившись к эльфийке, почти касаясь губами ее уха, прошептал:

— На войне ты будешь пользоваться спросом. Вывел тебя перед наступающим врагом и, пока они, обалдевшие, смотрят на тебя, их можно будет брать голыми руками. — Сказав это, я отодвинулся от нее и, уже обращаясь ко всем, громко произнес: — Ну, чего замерли? Что, эльфийку никогда не видели?

Оцепенение еще некоторое время подержалось, но после моих слов все же начало постепенно спадать, и помещение больше стало напоминать разворошенное осиное гнездо: все очень старались перекричать друг друга, бурно выражая свои эмоции.

— Мистер Ардено, я не смею вас задерживать более чем необходимо, — повернувшись к виконту, сказал я. — Можете заплатить, сколько сказано, и идти на все четыре стороны.

— Это грабеж! — вскричал тот. Видимо, страх его немного отпустил, и теперь он из всех сил пытался сохранить свое лицо.

— Грабеж, — легко согласился я. — А так же воспитательный процесс. Вдалбливание простых истин неразумному дитятку, большому такому дитятку. Так что, давайте без лишнего шума опустошайте свой кошелек и можете идти в любую сторону. Деньги на подкуп разбойников вам тратить было не жалко, тем более, за свою жизнь можно и раскошелиться.

— Но вы ведь сказали, что это будет стоить дорого, а у меня с собой в кошельке только парочка серебряных и золотых монет.

— Парочка золотых? — подозрительно осведомился я — Что-то у меня большие сомнения, что обыкновенный виконт может считать парочку золотых монет всего лишь карманной мелочью. Хотя, конечно, за всеми водятся грешки, следовательно, оставим это на вашей совести, если, конечно, такая имеется. Важно — не попасться. Но, как говорил один мой друг, некий Фауст: главное в жизни — хорошие связи. Если такие есть, то всегда можно откупиться.

Лицо виконта, по мере того как я говорил эту ахинею, меняло цветовую гамму от бледно-синего до темно-красного. Ничего не ответив на мой монолог, он отстегнул от пояса кошелек и бросил его на стол. Причем с таким видом, как надоевшей собаке бросают кость, лишь бы только отстала.

— Не промахнитесь, стреляя в национал-социалистов сегодня, ибо завтра они не промахнутся, стреляя в вас. Не так ли, мой толстый друг? — Ардено посмотрел на меня, как на полного… Хиспа! Га-га! — Ладно. Можешь идти, — милостиво отпустил я виконта, чем он немедленно воспользовался; уже через минуту послышался конский топот, означающий скорое отбытие Ардено.

Повернувшись к бледному хозяину, я поманил его пальцем, а когда тот подошел, указал на стол:

— Прибери здесь, а потом неси всего самого лучшего и побольше, а то я голодный, как черт, полгода просидевший без работы.