Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали

Всё изменилось, когда за дело взялся не кто иной, как Юлий Цезарь, большой любитель смелых нововведений. В 65 году до н. э., когда Цезарь занимал невысокую должность и ещё не пользовался авторитетом, но уже был крайне амбициозен, он устроил на Римском форуме гладиаторские игры в память об отце, умершем двумя десятилетиями ранее. Это была гениальная идея: формально, повод был напрямую связан с похоронами, но дожидаться смерти очередного члена семьи не пришлось. Цезарь освободил гладиаторские игры от ограничений, связанных с погребением. Теперь под предлогом памятной даты он в любое время мог выставить на арену столько гладиаторов, сколько мог себе позволить нанять – потому что к тому времени гладиаторские игры превратились в один из видов демонстративного потребления. Если один человек мог рискнуть жизнями тридцати хорошо натренированных, очень дорогих мужчин, значит, чтобы показать, насколько ты богаче его, нужно было рискнуть сорока такими мужчинами. А римляне обожали демонстрировать своё богатство. Стоило гладиаторским боям утратить в их сознании связь с похоронами сограждан, как начался настоящий ад. Игры стали главным способом на других посмотреть и себя показать, завоевать популярность, заявить о своих политических взглядах. Они превратились в безумную смесь Аскота[145], матча Премьер-лиги и политического митинга, только крови на них, разумеется, проливалось больше. В отличие от атлетических состязаний (вроде борьбы или гонок колесниц), по-латински называвшихся ludi, гладиаторские игры, именовавшиеся munera, позволяли отдельным людям хвастаться и, самое страшное, пользоваться своей властью над жизнью и смертью на глазах у публики.

С нашей точки зрения, гладиаторская арена – крайне странная штука. Это пространство, где убийство и смерть продавали под видом спорта и развлечения. Игры были зрелищем в том смысле, в котором зрелищем являются новогодние фейерверки в Нью-Йорке. Это была впечатляющая демонстрация мощи римского государства и власти римских элит. И в то же время игры представляли собой массовое убийство тысяч и тысяч порабощённых мужчин и женщин (включая тех, кто добровольно продал себя в рабство, чтобы принять участие в этом действе), совершавшееся римским народом. Гладиаторы – ярчайший пример того, насколько тонкой может быть грань между настоящим убийством и простым лишением жизни. В своей биографии императора Гая Калигулы, точнее, в разделе, посвящённом его жестокости и капризам, Светоний приводит весьма необычный анекдот. Он описывает сражение между пятью ретиариями – гладиаторами, вооружёнными рыболовными снастями (большой сетью и большим трезубцем) – и пятью секуторами (большой щит, короткий меч, шлем в виде железной маски). Ретиарии быстро сдались, и организатор приказал секуторам расправиться с ними. Одному из ретиариев это не понравилось, поэтому – на радость потрясённым зрителям – он схватил трезубец и немедленно заколол им пять секуторов. Если верить Светонию, император скорбел об этом «кровавом побоище»[146] и проклинал всех, кто способен был на него смотреть. При этом он с удовольствием взглянул бы на то, как победители расправляются с ретиариями. Единственной разницей, границей между убийством и спортом, было соблюдение правил.

Эти правила остаются за рамками широко распространённых в наши дни представлений о гладиаторских играх. И это проблема, потому что у каждого, кто берётся рассуждать о гладиаторах, в голове есть образ этих игр, который кажется ему правдивым. Для меня это частью кадры из «Жития Брайана по Монти Пайтону» (напуганный узник, удирающий от громадного безликого гладиатора, которому приказали его убить), частью – из «Гладиатора» Ридли Скотта (Рассел Кроу, отрубающий головы пятерым громадным безликим гладиаторам, которым приказали его убить, но у них это не получилось, и кричащий: «Я вас развлёк?»). И в том и в другом случае бой изображён неравным: громилы в броне сражаются с доходягами в набедренных повязках. Зрители ждут, что доходяга немного поборется за свою жалкую жизнь и умрёт. Исход предрешён. На трибунах, разумеется, грязные беззубые плебеи, одетые в лохмотья, а нередко и полуголые. Эти гладиаторские игры – форма казни, которая неизбежно заканчивается смертью. Их устраивает щедрая, но равнодушная к ним элита для противной, похотливой однородной массы бедняков, жаждущих крови. Но подобное представление о гладиаторских боях страшно далеко от реальности.