Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали

Эта проблема носит двоякий характер. Во-первых, мы путаем три разных вида жестоких развлечений, практиковавшихся римлянами. Строго говоря, это не наша вина; причина в том, что христианские писатели III–IV в., на глазах которых их единоверцев бросали разъярённым быкам и другим зверям, в своих сочинениях осуждали всё, связанное с ареной. А ещё они считали, что у каждого человека, вне зависимости от того, является ли он римским гражданином, есть душа, поэтому им вообще не нравилось, когда люди умирали забавы ради. В общем, они не одобряли римские развлечения и порой осознанно, а порой неосознанно описывали всё, происходившее на арене, как казнь, а каждую казнь – как убийство. Полагаю, это неудивительно, учитывая, скольких их родственников и друзей казнили за веру в единого Бога. В действительности – и да, я намереваюсь прояснить это раз и навсегда – игры состояли из трёх частей. По утрам устраивались игры со зверями, на которых животные сражались друг с другом, или с ними сражались профессиональные охотники, или, на худой конец, какие-нибудь звери просто показывали трюки. Дневное представление – шоу в перерыве, нечто вроде римского аналога выступления Джастина Тимберлейка – состояло, собственно, из казней. Точно так же, как никто не покупает билеты на «Супербоул»[147], чтобы посмотреть на Тимберлейка, римляне не приходили на арену ради этих казней: это была развлекательная пауза, во время которой профессионалы могли отдохнуть, а половина зрителей – сходить в туалет. И как шоу в перерыве «Супербоула» из милого марша оркестра студентов превратилось в грандиозное зрелище с участием мировых звёзд, исполняющих попурри из своих хитов, так и казни во время обеденного перерыва на играх из обычной работы профессионального палача трансформировались в масштабные театрализованные представления – и всё для того, чтобы зрители не скучали[148].

Вторая проблема заключается в том, что мы, современные читатели, склонны относиться к мнениям нескольких аристократов, всерьёз увлекавшихся стоической философией, и ряда христианских богословов как к отражению объективной реальности. Это глупо. Стоики терпеть не могли реальность: им казалось, что в ней слишком много беспорядка и эмоций. Цицерон и Сенека – самые известные римские стоики, много писавшие об играх. Цицерон писал во времена поздней республики, когда игры представляли собой тот ещё балаган, и сравнивал их с хаосом, царившим в политической жизни. Сенека писал в правление Нерона, когда кругом царил настоящий ад. Оба были одними из самых влиятельных, богатых и образованных людей своего времени. Оба были стоиками и предпочитали самодовольно рассуждать о том, что нет ничего лучше стоицизма (кроме, разумеется, их богатства и власти). Стоицизм – это довольно скучное философское учение, которое, если максимально упрощать, признавало знание и разум высшим благом и предписывало переносить всё, что происходит в жизни, не опускаясь до такой грубости, как эмоциональная реакция. Его суть хорошо выразил третий великий римский стоик, Марк Аврелий:

«Если тебя печалит что-нибудь внешнее, то не оно тебе досаждает, а твоё о нём суждение. Но стереть его от тебя же зависит»[149]

И в другом месте: «Снято «обидели» – снята обида» (да, это довольно однообразная книга)[150].

И ещё: «С тобой случилось, тебе назначено и находилось в некотором отношении к тебе то, что увязано наверху со старшими из причин»[151].