Пришёл, увидел и убил. Как и почему римляне убивали

Короче говоря, стоики терпеть не могли чувства и попытки что-либо изменить, а любили только Разум. Ужасные люди. Но они оставили нам очень много рассуждений о гладиаторских играх – Рассуждений с большой буквы Р. Таким образом, самые красноречивые из дошедших до нас источников, описывающих гладиаторские игры, отражают крайние взгляды, не разделявшиеся большей частью жителей римского мира. Представьте себе, что из всех источников о религии сохранились только книги Ричарда Докинза и Дэниела Деннета[152], и на их основе историки пытаются реконструировать повседневную жизнь американского протестанта. Или, например, что всё, что осталось от феноменального шоу «Остров любви»[153], получившего премию BAFTA – колонки из The Telegraph с рассуждениями о моральной деградации. Но очень легко поверить в версию гладиаторских игр, предложенную стоиками, элитой, и многие верят, забывая, что большинство мест, включая все места в первых рядах, были зарезервированы для сенаторов и членов их семей, а серая масса плебса вынуждена была довольствоваться задними рядами, откуда арену видно было гораздо хуже. А Сенека и Цицерон сами регулярно посещали игры.

Так или иначе, настоящие гладиаторские бои устраивались вечером. Гладиаторы сражались один на один, реже – группами. И групповые сражения ценились меньше, чем захватывающие поединки двух бойцов, которые могли закончиться гибелью одного из них. Вот ещё одно заблуждение о гладиаторских играх. На самом деле они далеко не всегда заканчивались чьей-либо смертью. Историки много (но, увы, не так яростно) спорят, как часто гладиаторы погибали в бою и в этом ли состоял смысл игр. Немало тех, кто считает, что зрители получали удовольствие в первую очередь от мастерства профессиональных фехтовальщиков. Далеко не все свидетельства подтверждают эту гипотезу, но она помогает несколько скорректировать наше представления о гладиаторах и их ремесле. В крайнем случае, два сильных, хорошо натренированных человека в равном и элегантном бою стремились нанести друг другу как можно больше ран, пока один из них не умирал или не сдавался. Решив сдаться, упавший гладиатор поднимал вверх палец, подавая сигнал организатору игр (по-латински его называли словом editor). Что происходило дальше, решал организатор, как вы знаете благодаря Хоакину Фениксу и его пальцу в том же «Гладиаторе»[154]. Организатор мог отпустить обоих гладиаторов – тогда один уходил с арены победителем, а другой – побеждённым. Или он мог приказать победителю нанести побеждённому смертельный удар. Обычно его наносили в горло. Мнение зрителей, разумеется, тоже имело значение: они либо просили помиловать своего любимчика, либо требовали прикончить никудышного бойца, чтобы он больше никогда не отнимал у них время.

Для зевак – что римских, что современных – это самый захватывающий и пугающий момент. В этот момент вся власть сосредоточена в руках организатора игр. Он может убить, а может проявить милосердие. От него зависит не только судьба павшего бойца, но и поведение победителя. Именно организатор, повернув свой палец, превращал хорошо натренированного бойца в убийцу. И именно это меня интересует больше всего. Внимание учёных, изучающих гладиаторов и их ремесло, по большей части сосредоточено на зрителях и проигравших, потому что именно они интересовали самих римлян. Когда римляне писали о своих развлечениях, они либо занимались морализаторством, рассуждая о том, как ужасно, что бедные люди смотрят на смерть (но речь именно о бедных людях; богатые, разумеется, не подвергались разлагающему воздействию игр и могли ходить на них сколько угодно), либо воспевали умирающих гладиаторов, принявших смерть, как самые настоящие римляне. Писали философы и богачи, активно участвовавшие в управлении римским государством и интересовавшиеся только тем, что вызывало у них ощущение собственного превосходства. О гладиаторе, который убивал побеждённого, говорили редко, да и сейчас говорят редко. Но эта книга – не о смерти и не о зрителях, а об убийствах. Особенность гладиаторских игр в том, что они делали из порабощённых атлетов убийц.