Пришлая

— Ну, раз так… — мужчина равнодушно поглядел на призрачную тень животного и сделал шаг навстречу. — Тогда зря ты пришла.

Рысь вновь бросилась, но выставленная ладонь Сореса словно замедлила ее ход. Мужчина сжал пальцы в кулак и принялся медленно отходить назад.

Кошка заурчала и уперлась всеми четырьмя лапами в землю. Но Сорес словно накинул на ее шею поводок и теперь уверенно тянул за него к себе.

Постепенно рысье тело начинало вытягиваться, превращаясь в единую струящуюся субстанцию, и вскоре очертания кошки совсем исчезли. Сорес, не медля ни секунды, сделал рывок и сгусток сияющей, перекатывающейся энергии оказался у него в руке.

Резким движением мужчина метнулся ко мне, все еще беспомощно сидящей на земле, и со всей силы вдавил шар прямо в мою грудь.

Мое тело выгнулось, а легкие так сжались, что я и дохнуть не могла. Боль, похожая на удар в солнечное сплетение, была настолько сильной, что я даже толком не помню, кричала я или нет.

А Сорес, не обращая ни малейшего внимания на мою агонию, схватил меня за верхнюю ручку рюкзака и как котенка за шкирку подтащил к переливающемуся, светящемуся пятну.

— Ничего страшного, Лиза, боль пройдет. Ты мне потом еще спасибо скажешь, — усмехнулся он, копаясь у себя за пазухой и извлекая небольшой кожаный мешочек. — А это тебе от меня подарок.

Он развязал мешочек и, выудив из него зеленоватую горошинку, нанизал ее на свой указательный палец.

А может, это была и не горошина вовсе. И цвет, может быть, у нее был совсем иной… я не знаю. Рвущая, режущая боль в груди застилала глаза и мешала адекватно соображать.

Сорес тем временем развернул меня лицом к себе и поднес палец с горошиной к моему лбу.

— И запомни: обо мне на Иппоре ни слова! Пусть это будет наш с тобой маленький секрет.

И, еще раз приторно улыбнувшись, он с силой толкнул меня пальцем в лоб, заставив потерять равновесие и ввалиться прямиком в цветастое северное сияние.

Я отчаянно, до последней секунды пыталась ухватится хоть за что-нибудь! Но рюкзак оказался слишком тяжелым, да и держаться за воздух мало кому удается.

Последнее, что я увидела, это как усатый мужик с внушительным животиком, затянутым в яркий жилет, хохочет и машет мне рукой на прощание. А дальше только водоворот радужных красок, и я в центре этого безумия.

Кувыркающаяся и истошно визжащая.

Глава 8. Следующая остановка… Иппор?

Похоже, бог морока и тени все же обманул меня. Я рассталась с жизнью.

Ведь как иначе объяснить это невероятное чувство безмятежности, владеющее мной? Никакой боли в груди больше нет. Только тепло и яркий свет, который пробивается даже сквозь плотно сомкнутые веки.

«Как же хорошо, — невольно подумалось мне. — Наверное, я в раю…».

Я еще немного полежала, размеренно дыша. Пахло чем-то приятным, сладковатым, а шевелиться не хотелось совершенно. Но, несмотря на отсутствие боли, тело меня слушаться по-прежнему отказывалось.

«Интересно, а глаза я смогу открыть?» — любопытство брало-таки верх над ленью.

Я напряглась, поднатужилась и разлепила веки, но тут же часто-часто заморгала от обилия света.

— Ох, — приложила я руку к глазам.

Едва привыкнув к освещению, я попыталась сесть, но звон металла, внезапно разрезавший слух, тут же заставил меня замереть.

«Что это было?» — мелькнула у меня в голове мысль, тут же сбросившая остатки блаженной неги. Я с непониманием уставилась на источник металлического звона.

Кисть моей левой руки была обмотана какой-то светлой тканью, немного напоминающей бинт, а поверх нее был закреплен металлический широкий браслет. От него к кольцу, вмонтированному в пол, тянулась тонкая, но, похоже, довольно прочная цепочка.

Я дернула рукой, отчаянно надеясь, что все это шутка и оковы тут же спадут. Как бы не так!

— Что происходит? — прошептала я, усилием воли заставив себя спустить ноги на пол и оглядеться.

Увиденное не привнесло ни грамма ясности. Небольшая комнатка со светлыми, оштукатуренными стенами и серым каменным полом. Кровать-кушетка, на которой сижу я, напольная клозетная чаша в углу и… Да вот, собственно, и все.

— Да где я, черт побери?

Паники пока еще не было, но я ощущала, что с каждой секундой сердце начинает набирать обороты. Я сощурилась и прикрыла свободной рукой лицо. Яркий свет, так режущий глаза, падал из узкого, но довольно длинного окна, расположенного под потолком. На окне — железные прутья, посаженные довольно часто.

«Я что в тюрьме?!» — ужаснулась я и, оттолкнувшись от кушетки, поднялась на ноги. Поковыляла к железной двери без ручки, выкрашенной в тон помещению в светло-серый цвет.

Жуткая слабость в ногах… а все кости словно пластилиновые. Похоже, переход практически опустошил меня, лишив немалой части сил. Благо, что цепочка была длинной, и я могла идти, опираясь о стену.

— Эй, — собравшись с духом, забарабанила я кулаком в дверь. — Меня кто-нибудь слышит?

Приложив ухо к двери, я затаилась: тишина.