Присяга Российской империи

— Нет, юноша. Джихад — это борьба за веру, за спасение своей души, это рвение в служении Богу. И ведется она здесь! — муфтий ткнул пальцем себе в грудь. — Мне страшно и хочется убежать, но я все равно останусь. Потому, что служу делу Аллаха, потому, что это поможет спасти миллионы невинных людей. Если я убегу, то стану недостойным звания правоверного и Бог отвернется от меня. Я проиграю джихад. Поэтому я останусь. Все мы предстанем пред лицом Аллаха, рано или поздно. И умереть нужно так, чтобы не стыдиться потом этого часа.

— Упрямый, упертый старик!

— Не спорь со старшими, юноша, — толкнул тележку Абдо Саддам-Юсуф, — и найди мне зубную щетку. Мою таможенник зачем-то истыкал своим грязным, жирным, вонючим пальцем. И белые носки. Я не менял свои уже три дня. Мне стыдно творить намаз в таком виде. Еще немного, и Аллах откажется даже смотреть в мою сторону.

Илья думал, что на молитву мусульмане соберутся на закате — но они расстелили свои коврики в холле перед телевизором в десять вечера. Правда, кланялись не в сторону «одноглазого друга», что выглядело бы весьма комично, а в угол между окном и завешанной ковром стены. В углу, кстати, висела фаянсовая тарелка с каким-то изречением, любовно выписанным арабской вязью — видимо, заменяла икону[34]. Маячить над душой Ралусин не стал. Быстро пересчитал спины — шесть человек вместе с шейхом — и ушел в отведенную ему конурку на третьем этаже. Три метра на два, с раскладушкой и крохотным окошком, она больше напоминала кладовку, в которую хозяева не успели накидать старого хлама — но все равно это было лучше, чем коврик в каменном схроне, на каковом бывшему пограничнику доводилось спать много, много раз. Поэтому Илья заснул практически мгновенно, едва коснулся головой подушки. И проснулся точно так же — без всяких будильников, ровно в два ночи, как и намечал.

Бесшумно одевшись, он спустился на второй этаж и прокрался к дальней комнате — как раз напротив «гостевой» с дастарханом. Нажал на медную ручку, толкнул створку, скользнул внутрь.

Компьютер стоял на столе — Илья заметил его через приоткрытую дверь еще в первый раз, когда прогуливался по дому. Теперь пришло время воспользоваться своей находкой. Офицер включил сетевой фильтр, нажал кнопку включения машины. Тут же загудели вентилятор и винчестер, по экрану монитора побежали строчки тестируемого оборудования. Послышался громкий писк — компьютер сообщал, что все системы находятся в норме. Появилась загрузочная картинка «Windows», потом рабочий стол с каким-то головорезом в черной маске и с «Калашниковым» в руках. Ярлыки программ. Ралусин быстро пробежался мышкой по названиям: «Doom», «Quake», «F-19», «Dune», «Ufo», «Empires». Одни «игрушки»! Ну, еще «Word» имеется…

Илья открыл «Проводника», заглянул в корневой каталог, поискал текстовые файлы, рабочие программы — но кроме инструкций ко все тем же «игрушкам» ничего не обнаружил.

— Вот, бараны, — сплюнул он. — Им лишь бы дурака валять.

— Stand still! What are you doing here? (Стоять! Что ты тут делаешь?) — распахнул дверь молодой нахчиевский боец.

Илья, пользуясь тем, что в комнате было темно, отскочил от экрана в тень и со всей силы ударил мальчишку в солнечное сплетение. Тот захрипел, складываясь пополам, и Ралусин не отказал себе в удовольствии ударить его ребром ладони чуть ниже затылка. Моджахед воткнулся лбом в пол. Илья отскочил к столу, сдернул с нее лампу дневного света и со всего размаха опустил противнику на макушку. С негромким хлопком лопнуло стекло, посыпались мелко звенящие осколки. Офицер добавил еще один удар ногой в живот и услышал торопливые шаги в коридоре. Дверь распахнулась от сильного удара, появилась рука с пистолетом — Илья опустил на нее лампу, выбивая оружие, саданул полуголого, в одних джинсах парнишку локтем в лицо. Моджахед улетел обратно в коридор, Ралусин двинулся следом и тут же ощутил прижатый ко лбу холодный пистолетный ствол.

— Вот черт! — он отбросил лампу и поднял руки.

С пола поднялся парень в джинсах, из носа которого текла кровь, кинулся вперед и принялся со всей силы бить бывшего пограничника кулаками, метясь в лицо. Руки Илья опустить не рискнул, но лицо от ударов отворачивал, а потому больше всего тумаков досталось левому уху и вискам.

— Что тут происходит?! — появился, наконец, и сам Идрис Нохчий, в глубоко запахнутом махровом халате и с автоматом «Узи» в руках. Глаза его горели огнем, словно чеченец и не спал вовсе, а занимался теннисом или футболом.

— Вот, русский чего-то в кабинете делал.

Илья попятился из коридора в комнату. Бандиты вошли следом за ним. Бей передернул затвор автомата и указал на валяющегося на полу бойца:

— Саид, проверь, как он?

Худощавый моджахед, одетый в футболку и тренировочные штаны, отошел к раненому, не спуская с Ралусина глаз, присел рядом на корточки, нащупал пульс на горле:

— Живой, дышит.

— Свяжи этого… идиота…