Присягнувшие Тьме

– Вы уже служили здесь, когда была убита ее дочь, Манон Симонис?

Он вытаращил глаза, потом нахмурил брови. Вся эта мимика выражала приступ гнева:

– Сын мой, я предоставил вам кров, разделил с вами трапезу – так не пытайтесь что-то у меня выведать!

– Простите меня, я задумал сенсационный репортаж о Сартуи и об этих двух громких происшествиях. Я не могу не задавать вопросы. – Я подвинул стоявшее возле меня блюдо с фруктами. – Съешьте что-нибудь на десерт!

Он выбрал мандарин, помолчал немного и, наконец, проворчал:

– Вам ничего не удастся узнать об убийстве Манон. Эта история покрыта мраком.

– А что вы думаете о версии детоубийства?

– Полная чушь, как и все остальные. Может даже, самая дикая.

– Вы помните, как на это отреагировала Сильви? Вы оказали ей поддержку?

– Она предпочла укрыться в обители.

– В какой обители?

– Богоматери Благих дел.

Мне бы следовало догадаться самому. Обитель давала духовное убежище людям, переживающим траур. Выходит, Марилина ловко меня провела. На самом деле она прекрасно знала Сильви, раз та в 1988 году жила в монастыре.

Отдельные штрихи стали складываться в общую картину. Убийца принес Сильви Симонис в жертву Сатане, потому что она была ревностной христианкой. Он оставил ее тело на освященной земле – в парке у монастыря Богоматери Благих дел. Мотивом, возможно, было что-то вроде профанации. Но какое отношение это имеет к убийству ребенка? Не был ли убийца матери также и убийцей дочери?

– Сильви Симонис, – продолжал я, – похоронена в Сартуи?

– Да.

– А Манон?

– Нет. Нет, в то время мать предпочла избежать шумихи и тому подобного…

– Где же ее могила?

– По ту сторону границы, в Ле-Локле. Вы больше ничего не хотите?

– Нет, спасибо, – ответил я. – С вашего разрешения пойду спать.

Мариотт очистил мандарин и толстыми красными пальцами, не спеша, разделил его на дольки.

– Вы знаете дорогу.

33

– Хорошо устроился?

Фуко не скрывал веселого расположения духа. Я посмотрел на свои ноги, свесившиеся с короткой кровати, на фотографии альпинистов на стене, на балдахины в соседнем ряду, похожие на избирательные кабинки.

– Со всеми удобствами, – сказал я в трубку. – Какие новости?

– Сцапали цыгана. По делу ювелирши в Ле-Пере.

– Он признался?

– Едва не благодарил нас за арест. Беднягу преследует призрак жертвы.

– А по Ларфауи?

– Пока ничего. Тут мы на территории Наркотдела, и…

– Забудь об этом.

Я обрисовал ему ситуацию. Расследование, которое Люк вел в Юра; убийство Сильви Симонис; предположение о сатанинском преступлении.

– Что я могу для тебя сделать?

– Поищи аналогичные убийства в департаменте Юра и по всей Франции.

Я уточнил основные подробности ритуала и добавил:

– Мне удалось раздобыть протокол вскрытия. Завтра утром я вышлю его Свендсену. Тебе тоже стоит на него взглянуть – пополнишь свой криминалистический опыт.

– Я могу пропустить его через нашу поисковую систему?

Система анализа насильственных преступлений была новой компьютерной системой баз данных, содержащих сведения об убийствах на территории Франции. Своего рода аналог знаменитой американской системы VICAP, но наше устройство пока еще было несовершенным.

– Да, – сказал я. – Только отправь секретные сообщения во все отделения полиции и жандармерии Франции, кроме Франш-Конте. А по этому району позвони только в отделение судебной полиции в Безансоне. Не хочу, чтобы жандармы пронюхали о нашем вмешательстве.

– О’кей. Это все?

– Нет. Наведи справки обо всех, кто в здешних краях разводит насекомых.

– Каких краях?

Вытянувшись на короткой кровати, я достал путеводитель:

– Во всем Франш-Конте: Верхняя Сона, Юра, Ду, территория Бельфор. Да, и заодно позвони в Швейцарию. Мы ищем энтомолога. Возможно, специалиста по Африке. Включи сюда ученых-любителей и просто любителей…

Пауза. Фуко записывал.

– А потом?

– Составь список химических лабораторий по всему региону. Посмотри, может, найдутся еще и ботаники – специалисты по грибам, мхам и лишайникам. И профессионалы, и любители.

Я искал такого подозреваемого, который соответствовал бы всем этим характеристикам, и надеялся, что собранные сведения сойдутся на одном имени.

– Узнай также, – продолжал я, – все о монастыре, превращенном в приют.

Я по буквам произнес название: Богоматерь Благих дел – и назвал точный адрес.

– А по самому убийству, – снова заговорил Фуко, – нет более точных данных? Протоколов допросов, сведений, собранных у соседей?

– У жандармов все это есть, но скажу тебе честно, мне здесь не рады.

– А ты уверен, что Люк работал именно по этому делу?

Ни один человек пока не узнал его по фотографии. Я не нашел ни единого следа. И все же я ответил:

– Уверен. Работай. И ни слова в Конторе. Завтра созвонимся.

Теперь я набрал номер Свендсена и в нескольких словах изложил ему факты. Казалось, швед весьма скептически отнесся к тому, чтобы Вальре мог профессионально провести вскрытие.

– У меня есть протокол и кое-что для анализа. Я все тебе перешлю завтра утром.

– По почте?

– Поездом.

Я просмотрел расписание скоростных поездов, которое узнал по телефону.