Присягнувшие Тьме

— Нет, смерти. По существу, полицейские, судьи, адвокаты никогда не говорят о главном: о мертвецах. Что те думают об убийствах, жертвами которых стали? Что бы сделали, если бы могли за себя отомстить?

В его затемненных очках, за которыми прятались глаза, отражались клетки с насекомыми. Он перешел на «ты» — в конце концов, мы достойные противники.

— Впервые благодаря Господину, — продолжал он, — мертвые получили право высказаться. Еще один шанс. Я помогаю им вернуться и отомстить за жестокость живых.

Мне захотелось взвыть. По словам Белтрейна выходило, что «лишенные света» сами совершали преступления. Но я решил не сдаваться. Овладев собой, я произнес достаточно сдержанно:

— Это вы убили Сильви Симонис, Сальваторе Джедду, Артураса Рихиимяки. И других!

— Ты ничего не понял, Матье. Я никого не убивал. Я всего лишь помощник. Если хочешь, заступник. Я всего лишь поставляю… сырье.

Я не верил своим ушам. Наконец-то я нашел убийцу. Психа, Пришельца из Тьмы. И этот чокнутый вешает мне лапшу на уши.

— Я все знаю, — произнес я сквозь зубы. — О вашем влиянии на реанимированных. О ваших методах имитации негативного предсмертного опыта. При помощи внушения, ибоги и еще черт знает чего вы обработали этих людей. Вы заставили их поверить, будто они видели дьявола. Вы убедили их в их виновности. Но это вы, и никто другой, пытали и убивали.

— Я разочарован, Матье. Ты добрался до меня, но тем не менее большая часть правды еще скрыта от тебя. Потому что ты отказываешься признать очевидное. Могущество Сатаны. Только он их спас, а затем они отомстили. Когда-нибудь о «лишенных света» напишут книгу.

Кто был по-настоящему разочарован, так это я. Мне не удалось выудить у убийцы признание.

Белтрейн — пленник своего безумия. Вполне готов для сумасшедшего дома и оправдательного приговора. Я подумал о скрюченных мукой телах, о кастрированном Сарразене, о бесповоротном безумии Люка — и поднял свой «глок»:

— Все кончено, Белтрейн. Я — конец твоей истории.

— Ничего еще не кончено, Матье. Цепочка продолжится. Со мной или без меня.

Я ощутил вибрацию. Мобильник. Я застыл. Врач улыбнулся:

— Ответь. Я уверен, что сообщение тебя заинтересует.

Его уверенный голос заставил меня похолодеть. Похоже, и этот звонок им спланирован. Первая моя мысль — о Манон. Я поднес телефон к уху. Это Фуко:

— Ты где?

— В Швейцарии.

— Что ты забыл в Швейцарии?

Голос моего помощника звучал странно. Что-то случилось.

— Что там у вас?

Полицейский молчал. Я слышал его тяжелое дыхание. Как будто сдерживаемые всхлипы. Я не спускал глаз с Белтрейна, продолжая целиться в него.

— Что там у вас, черт подери?

— Лора мертва, Господи. Лора и обе девочки. Комната поплыла передо мной. Кровь застыла у меня в жилах. Белтрейн продолжал улыбаться. Я оперся о стол и дотронулся до колбы. И тут же отдернул пальцы.

— Что ты такое… говоришь?

— Зарезаны. Все три. Я только что от них. Туда все сбежались.

— Когда это случилось?

— Судя по первому впечатлению, час назад.

У меня выступили слезы. Туман застлал глаза. Я больше ничего не понимал. Но одно было ясно — убивал не Белтрейн. Я нашел в себе силы спросить:

— Точно не раньше?

— Нет. Тела еще теплые.

Кого же подозревать в этой резне? Как объяснить такой ужас? Вдруг я с ужасом вспомнил слова Люка: «Манон. Она захочет отомстить за себя». Люк умолял меня защитить его семью, а я не пошевелил и пальцем. Я даже и не вспомнил о его просьбе. Мой голос дрожал:

— Где Манон?

— В бегах. Ее отпустили пять часов назад.

— Черт. Я же тебя просил…

— Ты не понял: когда ты мне позвонил, она уже скрылась.

— И ты не знаешь, где она?

— Никто не знает. Вся полиция ее разыскивает.

— Зачем?

— Мат, какой чушью ты там занимаешься? Во время допроса Манон съехала с катушек. Впала в истерику. Она поклялась, что отомстит Люку. Что она уничтожит его семью. По всей квартире — ее отпечатки пальцев.

— ЧТО?

— Господи, проснись! Это она их убила! Всех трех. Монстр вырвался на волю!

Внутри у меня все оборвалось. Перед глазами маячил Белтрейн с его улыбочкой. Сквозь слезы я различал его плотную фигуру. Меня словно засасывало в воронку. Зло — это отсутствие света.

Теперь оно поглотило меня целиком, как гигантская черная дыра.

На долю секунды я потерял сознание. И тут же пришел в себя. Белтрейна передо мной не было. Я машинально сунул в карман мобильник и вскинул пистолет. Позади меня раздался его голос:

— Теперь убедился?

Резкий поворот. Белтрейн стоял у задней стены, на фоне жутких картинок. У него в руке был массивный «кольт» 44-го калибра.

Ерунда.

Теперь все ерунда. Мы умрем вместе.

— Манон их убила, не правда ли? — спросил он вкрадчивым голосом. — Она отомстила за себя. Я ожидал сообщения в этом роде.

— Это невозможно. Она была под арестом…

— Нет. И ты это знаешь. Пришло время взглянуть правде в глаза.

Я не мог подыскать ответа. Я утратил способность соображать.

— Она — его творение, — продолжал он. — Теперь ничто ее не остановит. Она свободна. Раскрепощена. «Закон — это то, что мы делаем».

Я издал какой-то странный рык, нечто среднее между смехом и рыданием.

— Что вы с ней сделали? Что вы ей вкололи?