Прислуга в гостинице духов

Внезапно к ритмичному стуку капель добавился звук шагов. Обернувшись, я увидела направляющуюся ко мне Алену, которая несла поднос. При ее приближении оказалось, что на нем пыхтел чайничек с горячим чаем, а рядом умостилась вазочка со свежим, только испеченным Вилли печеньем.

– Ты как Анька, честное слово! – укорила напарница, поставив на стол эту аппетитную красоту. – Что та с учебниками спит, что ты со своими блокнотами! О! – без перехода восторженно кивнула она на иллюстрацию. – Это кто, Котик?!

Если вкратце рассказать о том, что происходило в следующие минут пять – так меня еще не хвалили! Как выяснилось, сама Алена рисовала как курица лапой (это с ее же слов), поэтому буквально преклонялась перед художественными талантами других. От ее похвал я покраснела как… как Котик, когда я передавала ему журнал!

– А это что, подкроватные? – зашлась она хохотом, когда увидела их ростовые портреты. – Ой, не могу… Юль, это же потрясающе! Честное слово, потрясающе!

Как-то мимоходом я поделилась своими планами на завтра, а именно – что собираюсь попытать счастье на профессиональном художественном поприще. По этому поводу Алена заверила, что, если я умудрюсь провалить собеседование, она не пустит меня на порог, а тех болванов, которые лишены всяческого иллюстраторского чутья, самолично прикопает.

– О, а это кто? – заинтересовалась она моими последними иллюстрациями, когда я уже собралась закрывать блокнот.

После такого вопроса я даже капельку расстроилась, потому что мне казалось, что безымянные вышли удачно. А раз она их не узнала, значит, моя стилизация получилась не такая уж и хорошая.

– Не узнаешь? – Я вздохнула. – Ну и ладно, попозже тогда над ними еще поработаю.

Аленка всматривалась в страницы скетчбука с пристальностью опытного следопыта, но в итоге сдалась и умоляюще на меня посмотрела.

– Да безымянные это, – сжалилась я.

– Вот уж нашла кого рисовать, – фыркнула Алена. – Хотя фантазия у тебя и впрямь буйная. Я бы ни за что не додумалась их в форме желешек представить! Мне они как-то всегда в виде теней представлялись или привидений…

– В каком смысле представлялись? – не поняла я. – Их что, каждый по-своему видит?

Настал черед удивляться Алене. На меня смотрели точно как на иллюстрации, если не пристальнее.

– Так, – выдохнула она, положив руки мне на плечи. – Только не говори, что ты их видишь…

Внутри меня зашевелилось предчувствие – хорошее или не очень, я пока не понимала, но в том, что оно очень важное, не сомневалась ни капли. Хотелось того или нет, а пришлось осторожненько сообщить и без того явно ошарашенной Алене, что да, я вижу безымянных, а еще и обитающую в подсобке Наблюдательницу.

– Это плохо, да? – взволнованно осведомилась я. – Теперь этим желешкам будет проще меня сожрать?

Несколько долгих мгновений Алена только и могла что изумленно моргать, продолжая буравить меня пристальным взглядом, после чего резко схватила за руку и потащила за собой в Большой Дом.

Глава восьмая, в которой безымянноборец наносит желе ответные удары

– Она видит безымянных! – с ходу заявила напарница, притащив меня не куда-нибудь, а к Герману.

Я так растерялась от ее напора, что даже не сопротивлялась, когда меня бесцеремонно проволокли по прихожей, протащили за собой по лестнице и втолкнули в комнату, располагающуюся на цокольном этаже.

Судя по накинутому плащу и высоким сапогам, Герман как раз собирался уходить, когда к нему ворвался вихрь в виде двух взбудораженных горничных. Надо отдать безымянноборцу должное, наш приход нисколько не вывел его из состояния равновесия. Мне уже вообще начинало казаться, что воздвигнутую вокруг него невидимую стену не пробить ничем!

Обернувшись в нашу сторону, он на несколько мгновений замер, пристально всматриваясь мне в лицо, после чего как ни в чем не бывало двинулся к выходу. Вот только на его пути замерли в дверях мы, и если оттеснить растерянную меня не составило никакого труда, то сдвинуть с места Алену оказалось непросто.

– Вы слышали, что я сказала? – взволнованно повторила она. – Юля видит безымянных!

Теперь пристальный взгляд несколько секунд буравил ее, после чего Герман ровно произнес:

– Это невозможно.

– Но… – попыталась запротестовать Алена.

– У новой горничной слишком богатое воображение, – все же сумев оттеснить ее в сторону, раздраженно бросил Герман. – Пусть занимается своими прямыми обязанностями, а не лезет, куда не следует.

Его слова уничтожили мою растерянность, не оставив от нее и следа. А на смену ей пришла горячая волна негодования, затопившая меня целиком! Конечно, этот тип никогда не отличался избытком любезности, но это уже откровенное хамство – говорить обо мне в третьем лице, да еще и в таком тоне!

Никогда не любила кричать кому-то в спину, уподобляясь мелкой тявкающей собачонке, но сейчас он по-настоящему вывел меня из себя. Поэтому, глядя в ту самую движущуюся к лестнице спину, я возмутилась: