Прислушайтесь к городу…

Вы знаете, что мошенники очень изобретательны, а потому и велико разнообразие ситуаций, с которыми сталкиваются криминалисты. И все-таки техническое оснащение современных лабораторий не оставляет шансов преступникам на то, что подделка не будет установлена.

Здесь дело техники, — рассказывает Валерия Николаевна. — У нас специальная фотография. К нашим услугам химия, физика, и, как правило, то, что было тайным, становится явным. Да вот, взгляните сами. — Визирова положила обычную на вид трудовую книжку на специальный столик и включила ультрафиолетовую лампу. На страницах сразу появились сине-зеленые пятна и явственно проступили какие-то записи.

— Видите, элементарное травление прежних записей и вписывание новых. Под ультрафиолетом прекрасно видно. Теперь встает вопрос: кто же произвел эти записи? Вот мы подошли к главному: к вопросу о почерковедении. Здесь техника не поможет. Почерковедение — это целая отдельная отрасль науки, и, кажется мне, в этой области еще не сказано последнее слово. Живем мы, как известно, в век сплошной грамотности, и никто из нас, естественно, не задумывается над процессом письма. Все пишут с детства, и современные дети уже обходятся даже без тетрадей с тремя косыми линиями, с которых мы начинали когда-то. А ведь формирование почерка — это не просто приобретение технических знаний. Образование его отдельных особенностей связано с физической и технической организацией человека, индивидуальностью условий его обучения. На формирование письма в целом оказывает влияние среда, в которой живет и развивается человек, степень освоения им достижений культуры, профессия, само состояние пишущего. В общем, почерковедение — предмет, достойный целого ряда лекций. Скажу лишь, что особенности, проявляющиеся в почерке, индивидуализируют его, то есть практически почерк неповторим. На этом и основано установление личности писавшего. В криминалистике значительная часть исследований дает направление в поиске преступника или, как говорят специалисты, позволяет установить групповую принадлежность, то есть выявить какую-то часть людей, среди которых следует искать виновного.

Например, биологи по небольшим дозам крови определяют группу. Баллисты точно устанавливают оружие, из которого выстрелена гильза или пуля. Трассолога могут с уверенностью доказать, что именно этим ломиком взломана дверь. Но только два вида криминалистических экспертиз позволяют точно установить конкретное лицо, человека, оставившего следы пальцев, или без всякого сомнения выявить исполнителя рукописного текста. Именно этот момент сыграл немаловажную роль в моем выборе профессии. Теперь, когда я беру документ, пусть даже маленький исписанный листок бумаги, он для меня, как живой. — Валерия Николаевна улыбнулась. — Серьезно. Вы думаете, дело только в закорючках, по-нашему, элементах письменных знаков? Совсем нет. Со временем начинаешь ощущать документ целиком, почти интуитивно. Определяешь; например, кто писал — женщина или мужчина, в спокойном состоянии или нет, в трезвом виде или под действием алкоголя. Потом, конечно, находишь объективные подтверждения своим выводам. Иногда такие суждения бывают весьма полезными. Помню, в первые годы работы экспертом во Всесоюзном научно-исследовательском институте криминалистики командировали меня в Крым.

В Ялте и Массандре была совершена серия дерзких краж из квартир. Преступники, подбирая ключи, открывали квартиры, похищали ценные вещи и бесследно скрывались, правда, прежде чем уйти, они оставляли хозяевам издевательские письма. Уголовный розыск Ялты и Симферополя сбился с ног, но найти воров никак не удавалось. Тогда местные работники обратились за помощью в институт криминалистики.

На месте я изучила все дела и вещественные доказательства, записки, оставленные в квартирах. Одна записка была написана на чистом телеграфном бланке. Возникло предположение, что кто-то из преступников либо работает на почте, либо похитил бланк при отправлении телеграммы. Первое предположение сразу же отпало; на почтах Ялты и Массандры работали вполне порядочные люди, а вот при проверке второй версии пришлось потрудиться. Оказывается, все отправленные телеграммы брошюруются, а затем укладываются в специальные мешки. Вот эти-то мешки и пришлось тщательно просматривать, я перелистала больше тысячи телеграмм, и наконец повезло, отыскалась телеграмма, написанная той же рукой, что и странные письма.

Остальное было просто. Оперативные работники нашли адресата, а затем и автора, а потом и его двух приятелей. Самое главное в этом деле, на мой взгляд, было то, что уголовный розыск захватил целый склад похищенных вещей и вернул их потерпевшим.

В научно-исследовательском институте криминалистики Валерия Николаевна проработала недолго. В 1956 году она перешла в научно-технический отдел московской милиции.