Прислушайтесь к городу…

Вы, конечно, помните замечательного актера Сурена Акимовича Кочаряна, великого мастера художественного слова, лауреата Государственных премий, народного артиста. Он прекрасно читал отрывки из «Одиссеи» Гомера, «Декамерона» Боккаччо, «Шехерезады», «Молодой гвардии» А. Фадеева и многое, многое другое. Так вот, Кочарян после тяжелой болезни умер, оставив жену в преклонном возрасте — Алису Михайловну, тоже очень больную женщину. Надо сказать, что в течение нескольких месяцев, когда Сурен Акимович был прикован к постели, за ним ухаживала Мамаева Ольга Михайловна, бывшая костюмерша Центрального телевидения, с которой Кочарян познакомился во время телесъемок «Шехерезады». Случилось так, что Ольга Михайловна сумела войти в семью Кочарян и стать незаменимой помощницей, она выполняла все работы по дому и очень заботливо ухаживала за обоими стариками, оставила работу на телевидении, была бессменной сиделкой у постели Сурена Акимовича в больнице. Семья Кочарян платила Мамаевой 120 рублей в месяц и доверяла все домашние расходы. Кроме зарплаты они делали Мамаевой богатые подарки. Вернувшись из больницы, Сурен Акимович попросил жену подарить Ольге Михайловне гранатовый браслет в золотой оправе. После смерти мужа Алиса Михайловна преподнесла своей помощнице золотые часы, несколько колец. Все было пристойно, все считали Ольгу Михайловну исключительно добрым и порядочным человеком, но настал день, когда открылось подлинное лицо Мамаевой. Алиса Михайловна еще не пришла в себя от горя утраты, как явилась Ольга Михайловна с нотариусом и предъявила растерянной женщине завещание, по которому все имущество, принадлежащее вдове, переходило в руки домашней работницы. Кроме завещания, подписанного Кочаряном, она показала еще и письмо, якобы напечатанное Суреном Акимовичем к своим друзьям, в котором он объяснял свой поступок тем, что Ольга Михайловна скрасила ему остаток жизни, что она благородный человек и достойна владеть всем его имуществом. «А как же Алиса Михайловна, с которой он прожил, что называется, душа в душу больше сорока лет? — задали себе вопрос друзья Кочаряна. — Ведь она остается у разбитого корыта». Усомнились они не только в правомерности завещания, но и в подлинности письма к «друзьям», где нашлись совсем непохожие на стиль великого артиста обороты речи, и решились обратиться в Пролетарское районное управление внутренних дел с просьбой разобраться в происходящем.

Расследование поручили старшему следователю Льву Вельяминовичу Аршанскому, он собрал все документы и пришел к нам в НТО. Я взглянула на завещание и тут же рассмотрела в инфракрасных лучах подделку, подозвала Аршанского к прибору, и он сам увидел под подписью след копирки, через которую вначале переводилась подпись Кочаряна, а затем уже обводилась фломастером. Начав расследование, Лев Вельяминович поинтересовался денежными вкладами в сберегательных кассах, сделанными Суреном Акимовичем, и выяснил, что за два дня до смерти Кочаряна в сберегательной кассе по доверенности, написанной от руки, Мамаева получила тридцать тысяч рублей, а в другой сберкассе пыталась получить еще двадцать шесть тысяч, но там заподозрили неладное и деньги ей не выдали. Эти две доверенности, так же как и завещание, оказались выполненными одним и тем же почерком, но не рукой Мамаевой, а подпись Кочаряна подделана с помощью копирки. Перед следователем и экспертом возник вопрос о том, кто же является исполнителем всех этих документов. Поиски привели к сыну Мамаевой от первого брака — Геннадию Михайловичу Мамаеву, тоже работавшему на телевидении, и он рассказал, что мать принесла черновые наброски всех документов и попросила переписать их, якобы ссылаясь на то, что у него красивый почерк, однако Геннадий вначале умолчал о том, что из тридцати тысяч, едва они были получены, он внес на три сберегательные книжки в разных сберкассах на свое имя одиннадцать тысяч рублей и почему-то снял их на следующий день. Сумела и его мать так распорядиться деньгами, что они не нашлись.

Ольга Мамаева и ее сын Геннадий осуждены к длительному сроку наказания. Задуманная ими афера против Алисы Михайловны Кочарян не удалась.

Часто в НТО обращаются ученые, художники для установления исторических истин, и Валерии Николаевне посчастливилось подержать в руках не только ноты, написанные великим композитором, но и исследовать автограф Н. В. Гоголя. Прибегали к ее помощи сотрудники Государственного музея имени А. С. Пушкина. Готовилась монография об известном русском востоковеде В. С. Голянищеве, который в свое время передал музею богатейшую коллекцию о Египте. Среди бумаг востоковеда оказался дневник путешествий по Нилу без подписи. Материалы этого дневника должны были войти в монографию, по составителей насторожило обилие зарисовок, ведь было известно, что Голянищев не обладал художественными способностями. Валерия Николаевна доказала, что дневник написан не рукой Голянищева, и тем самым уберегла монографию от включения чужих материалов.