Прислужник своего «Естества»

Что именно у этой женщины куночка окажется такой… Словно заточенной — именно под меня!!! Какой плотный и «полномасштабный» контакт! Как рука — в перчатку! И смазка — именно столько, сколько нужно для полноты ощущений!

Прекрасно, прекрасно… Чувствую, как прям волны кайфа накрывают меня — с головой! Такого я… Раньше… О-о!!! Богиня, мать её!!!

Но вот она задёргалась, заорала благим матом — и откинулась на верстак, сотрясаемая судорогами… Возбудила — дальше некуда!!!

Я наддал! И…

Закончив, и отвалившись с воплем наслаждения, я подумал, что — вот! Бесподобно — нет, реально: бесподобно!

Сохранить бы её такую навсегда!!! Для вящего наслаждения. Только вот — как?!

Нет, правда: возникла у меня мысль как-нибудь «законсервировать», что ли, эту даму для постоянного, так сказать, пользования. Плохо только, что негде мне её держать.

Впрочем…

Если поставить вон туда и туда — перегородку… И судно ей принести… Ну, а кувшин с водой, да немного еды я всегда смогу ей подставить. Хм-м…

Жаль только, что я уже несколько подпортил её ножку! Но это — не проблема.

Ведь ножка снаружи — осталась цела! В-смысле — кожа не повреждена. Значит — что? Заражения крови можно не опасаться! То есть — можно запросто наложить ей гипс туда, на стопу, и посадить, скажем, на цепь.

Тем более — цепей-то у меня, как и замков — несчитано-немеряно.

А что: очень даже возбуждающая мысль! Пытку водой я смогу вершить над ней — всегда! И — сколько душеньке угодно: она не наносит вреда телу. А вот дробить кости пока не нужно. Это всегда успеется — когда надоест. А чтоб сильнее возбудиться — буду я её, голубку мою замечательную, пытать электричеством!

Впрочем — нет. А то там, в куночке, от электрода-штыря появятся ожоги-корочки…

Да, можно же, чтоб куночка сохранялась именно в таком состоянии — испробовать снова вариант с раскалёнными гвоздями — под ноготки! Хм-м… Но тогда она ни кувшин, ни еду брать не сможет… А если оставить целой — одну из рук? И раздробить пальчики на второй ступне? Да, хорошая мысль — для следующего раза. А заодно и гарантия — что на двух-то повреждённых ножках — далеко не убежишь, даже если как-то освободишься от замка на цепи на шее, и вскроешь запертую дверь!

Ну вот я и придумал, как разнообразить свой быт. И досуг.

А пока…

Ну-ка, где у меня мешок с гипсом и старые простыни?

Есть. Гипс — в гараже, простыни — в пакете со старым бельём. Берегу — на тряпки. Мало ли чего нужно будет протереть… Ну а соорудить из этого материала гипсовый сапог — как нефиг делать!

Смотрю на мою даму, которая всё ещё слабо стонет, часто дышит, и сотрясается. Странно.

Неужели и правда — и она — приехала?!

Такого у меня ещё не бывало! Чтоб вопили, рыдали, проклинали, дёргались — да!

А вот чтоб реально — испытать оргазм — никогда!

И ведь — не симулирует! До сих пор что-то мычит и вздыхает…

Чтоб мне лопнуть.

Наконец-то попалась настоящая мазохистка!!! А ведь говорят, что их — одна из десяти… Ну вот. Как раз — подтверждает «статистику». Девятая.

Хм-м…

Ещё один повод сохранить ей жизнь.

Ну, хотя бы — на время!»

На завтрак девочки приготовили снова бекон с гарниром из тушёных овощей.

Подогрели его Магда и Анна на большой сковороде, которую притащили из камбуза Базы. Андрей инициативу приветствовал, отметив, что горячая пища всегда и сил придаёт, и организм согревает. А для жизни в почти диких, буквально первобытных, условиях, это очень важно. А ещё важно — получать витамины. Чтоб не развилась цинга.

Пока Андрей развивал эту немудрёную мысль, девочки, евшие медленней его, и ещё не закончившие трапезу, только переглядывались. Наконец Магда спросила:

— Господин. Вы откуда так хорошо знаете все эти тонкости жизни… В Антарктике?

— Ну, положим, конечно, не все… Да только попадалась мне в старые-стародавние времена одна книжица. Там было два документальных романа. «Северный полюс», Роберта Пири, и «Южный полюс». Роальда Амундсена. Они-то как раз их и открыли! Причём — практически одновременно — в 1908, и 1909, по-моему, годах. Не суть.

А важно, что они оба — профи в своём деле. То есть — обучались у иннуитов выживанию в условиях заполярья. И лютых холодов. И полугодичной ночи. И именно они и их коллеги вроде Нансена или Норденшельда, испытывали и разрабатывали оборудование для таких походов и работ. Тут и нераздавливаемое льдами судно — «Фрам». И универсальные печки, и палатки, и одежда. Ну, про неё я уже говорил.

А нам повезло. В том плане, что те, кто строил — что Андропризон, что эту Базу — явно были знакомы с их книгами, и их опытом!

— А всё равно. — это с весьма печальным видом влезла Элизабет, — Жить тут всегда — нельзя! Ни помыться, ни раздеться… Ни нормально поспать!

— Мог бы возразить. Что северные народы, типа нанайцев или тех же чукчей — прекрасно живут. И процветают. Правда, у них бывает, конечно, и лето…

Впрочем, о чём это я — никто сейчас нигде не живёт.

— Это уж точно! А то бы мы этих самых чукчей экспортировали! — Анна кинула на него насмешливый взор, облизывая ложку.