Прислужник своего «Естества»

Их имелось здесь даже целых шесть. Да и вообще: корпус реально оказался куда выше и шире, чем у первых двух. И шпангоуты выглядели помощней — похоже, эта субмарина могла поднырнуть куда глубже, чем стандартные.

Андрей не стал возиться с тем, чему применения пока не видел, и вернулся в рубку лодки. Да, отсюда они эвакуировались не в спешке… Но подсознание говорило ему, что имеется некий диссонанс в общем впечатлении — именно от этой, «штабной», лодки. Осталось это дело осмыслить, и понять, что же всё-таки показалось ему… Странным!

Да, офицерские каюты и оборудованы и отделаны, но оставить в них что-то по-настоящему важное и интересное никто не озаботился. Хотя — вот оно!..

Вспомнил!

Вернувшись во вторую от отсека с движками и аккумуляторами, то есть — предпоследнюю «жилую» каюту-отсек, он вновь осмотрел кривовато, как ему показалось, располагавшуюся полку-койку. Хм-м…

Не-ет, это — не заводской брак. Вот: видно: кто-то явно полку отсюда, из её гнезда, вынимал. А затем вставил обратно на место, не сумев загнать до упора, так, как положено… Силёнок, что ли, не хватило? Или — специально?

Ну, раз так — стало быть можно попробовать вынуть её снова. Мало ли!

Чтоб вынуть полку-койку из пазов, пришлось применить рычаг: а зря, что ли, он таскает за поясом огромный газовый ключ, прихваченный ещё вчера со склада Базы!

Пришлось повозиться: он чуял, что трясёт и раскачивает чёртову тысячетонную лодку так, что девочки, наверное, забеспокоились: вдруг на него напал какой-то внутренний враг! Ну, или он нашёл здесь ещё женщину! И сейчас не теряет времени даром…

Полка, когда с довольным вздохом и матюгом вытащил, наконец, оказалась полой — щель во всю её длину была изначально развёрнута к наружной стенке лодки.

Внутри узкого, в палец, пространства между двумя двухмиллиметровыми листами стали, с поперечными перегородками, что-то явно имелось. Белело. Вернее — серело: пятьсот лет, всё-таки.

Не мудрствуя лукаво, Андрей опустил полку углом на палубу, поставив щелью вниз, и принялся трясти и пинать по боковинам. Гул пошёл по всему внутреннему пространству. Внезапно из рубки послышался голос, искажённый эхом и расстоянием:

— Андрей! У вас всё в порядке?!

— Да. — ему пришлось остановиться передохнуть, и поставить полку на палубу, прислонив к переборке, — Ну-ка, иди сюда! Мне требуется помощь!

Элизабет, что-то крикнув напарнице, загромыхала по ступеням. Опасливо оглядываясь по сторонам, словно каждая железяка здесь могла её укусить, протиснулась к нему. Андрей сказал:

— Я поставлю вот эту штуку — углом на вон ту полку. И буду держать. Твоя задача — трясти её и пинать, пока что-то серое, застрявшее внутри, не вывалится наружу! Готова?

— Д-да… — энтузиазма в голосе его помощницы не чувствовалось, да Андрея сейчас это и не волновало: его уже охватил охотничий азарт. Чего же здесь нацистское штабное начальство запрятало, или забыло, такого секретного, что берегло, похоже, и от своих?!

Элизабет справилась с задачей вовсе не так, как Андрей предложил. Вместо того, чтоб трясти и пинать полку, как в анекдоте про прапорщика («Чего тут думать?! Трясти надо!») она вернулась в рубку, буркнув «Минутку!», и возвратилась с длинным и тонким штырём — похоже, масляным щупом. Андрей про себя чертыхнулся: всё верно. Он и сам видел там, прямо под люком в рубке, наваленные железяки, и в том числе и этот тонкий щуп. А молодец эта Элизабет! Соображает! Назначить зам. Главной жены, что ли?..

Засунув тонкий штырь в щель, Элизабет принялась шурудить там.

Не прошло и минуты, как на палубу вывалилось два толстых пакета. Похожих на обычные заказные письма: один побольше, другой поменьше, бумага — плотная, толстая. Скорее, даже, картон. Но дальнейшие старания женщины ничего не дали. Андрей, буркнув «Ну и …ер с ним!», перевернув полку снова щелью кверху, посветил внутрь. Нет, действительно — больше ничего.

Элизабет между тем рассматривала пакеты, держа один — в одной руке, а другой — в другой. Андрей поставил на пол ненужную уже полку, прислонив к переборке, и подошёл.

— Не понимаю я по-немецки. — в голосе женщины явственно читалось неподдельное сожаление. Ещё бы! Любопытство одолевало её сейчас явно куда больше, чем Андрея! — Вот гады! Чего они по английски-то не писали?! — конверты были надписаны. Точнее будет сказать, что на каждом имелся казённого вида штамп с надписью «Hochste Geheimhaltung», что Андрей позволил себе перевести как «Наивысшая секретность», ну, или — типа — типа «Топ Сикрет». А в середине конверта имелась другая, весьма длинная, и совершенно непереводимая, надпись, с описанием, как понял Андрей, того, что внутри.

Внутри оказались, естественно, Чертежи. И кодовые обозначения каких-то… Объектов. Листы тоже, понятное дело, испещряли надписи «Geheim». «Секретно», стало быть.

Он хмыкнул:

— А потому и не писали. Что после русских их первые враги были — англоязычные сволочи. Англичане да америкосы. Так что даже найдя такие документы, с ними так просто разобраться было нельзя! Нужен переводчик. Высококвалифицированный.