Прислужник своего «Естества»

О! Есть четыре торпеды на стеллажах! И люки, ведущие в пусковые шахты. А вот лебёдка, или тали, с помощью которых эти полутонные семиметровые громадины можно было бы перетащить к шахтам, отсутствовали.

Облом, стало быть. Разве что удастся вскрыть корпуса торпед, в головной части, да повыпотрошить взрывчатки… Только вот — для чего? Взорвать к …ерам собачьим тоннель, соединяющий Базу с Андропризоном?

Ну уж — нет. Он в глубине души надеялся, что рано или поздно оттуда заявятся парламентёры. И предложат ему! Условия, не которых он согласился бы…

Ведь он — последний мужчина!

То есть — по-идее, он должен себя беречь, а не лезть, очертя голову, во всякие подозрительные места, и «кидаться безоглядно» в опасные ситуации — как вон, с червями.

А с другой — если он начнёт себя «беречь» и сдерживать — это будет уже не он!

Не Мужчина с большой буквы! И грош ему тогда цена… И его семени.

Но! Разумная осторожность всё же не повредит!

В кормовой части лодки насчитал пять секций. Тоже, ясное дело, пустых. Сохранились только трёхъярусные стальные нары-койки, на которых когда-то спал экипаж. Андрей насчитал восемнадцать коек — стало быть, всего здесь жило и работало, если это можно так назвать, двадцать семь подводников. Для бодрствующей вахты постелей в тесном пространстве нацистский Кригсмарине не предусматривал — все спали по очереди…

Дизели не поразили размером и мощностью. Как и баки для топлива. Пустые, словно лопнувший воздушный шарик. Выяснил это Андрей просто: простукиванием, а затем не поленился: открутил верхние горловины обеих. Посветил фонарём. Чтоб увидеть сухое и ржавое дно трёхтонных ёмкостей… Аккумуляторов тоже нигде не было — вынесли. Зато сохранился центральный гребной вал — вот он, длинный, толстый…

И бесполезный.

Стало быть — пустышка.

Да и ладно. Есть ещё две лодки. Может, хоть с последней не всё забрали? Далеко же таскать? Да и явно она побольше, и какой-то особенной марки — вряд ли запчасти подойдут для обычных, массовых и типовых…

Девочкам он о результатах сказал, выбравшись на палубу первой лодки, и прокомментировав результаты обыска так: «Отрицательный результат, как говорят учёные — тоже результат!».

На что ему, фыркнув, сообщили, где видали этих учёных, и их «умные» мысли. А из насущно-полезного — что — ничего и никого. Андрей кивнул, и перешёл на палубу второй лодки. Мостки выдержали нормально.

Через минут десять разобрался и с ней.

А вот третья, пошире и подлиннее остальных, порадовала.

Имелись в ней «шикарно» (В смысле, даже отделанные шпоном из натурального дерева!) оборудованные каюты! Тут явно перевозили начальство!

Может, даже и лично самого фюрера!

Сестра Дженифер поймала себя на том, что уже минут десять стоит, замерев в напряжённой позе, и пялится в остекленевшие глаза, в которых запечатлелось, теперь уже — навечно, выражение дикой ненависти и невыносимой муки. Вот уж сочетание…

Но вот и сдохла обидчица её матери.

Однозначно сдохла — пульса, когда она заставила себя наконец сдвинуться с места, и пощупать, не обнаружилось. Значит, можно заканчивать — нечего тянуть.

Радуясь, что позаботилась отключить видеокамеру этой каюты заранее, сестра Дженифер быстро, но аккуратно развязала ремни, крепившие её «подопытную» к койке. Вынула и спрятала в карман медицинского халата и кляп. Осмотрелась.

Нет, ничто больше не указывало. Что произошло здесь на самом деле.

Да, их пациентка страдала от заражения крови, да, она мучилась. Но встать, чтоб пойти куда-нибудь за подмогой, или позвать на помощь — сил не хватило! Потеря крови!

Уходя из спальни сестра Дженифер даже не оглянулась. Уж облик-то твари, убившей её мать, а особенно — выражение глаз, она сохранит в сердце навечно!..

Иногда вынимая оттуда, как припрятанную секретную драгоценность, и любуясь! И смакуя, словно изысканный деликатес — да, месть, когда она свершилась, это — именно деликатес!

Ну а сейчас можно беспрепятственно сделать то, что она тоже запланировала давно.

В зал каюты, которую выделили Жизель для проживания в Андропризоне, сестра Дженифер вернулась без проблем.

Каюты здесь не запирались. Ну, вернее, они, конечно, запирались. Когда-то.

Но все ключи оказались утрачены — какой-то умник оставил их на полках склада в том месте, где сверху просачивалась талая вода. Вот вся связка и превратилась в огромный, и ощетинившийся, словно иглами, хрупкий пук рассыпающегося в руках ржавого металла. С одной стороны — никакой «личной» жизни. А с другой — очень удобно. Можно зайти к кому хочешь в любое время!

Если, конечно, каюта не заперта изнутри на щеколду…

То, что ей было нужно, сестра Дженифер нашла легко и быстро — Глава Совета прибыла с сумкой и чемоданом. Вот в чемодане-то, на самом дне, сестра Дженифер и обнаружила их. Сшитые ксерокопии дневника. Заключённого номер… Она не запомнила, какой, да и …рен с ним!