Прислужник своего «Естества»

— Извини, дорогая! — действительно, она права. Не нужно было задевать её всё ещё упакованной в гипс ногой о край верстака, — Я просто ещё не пришёл окончательно в себя после того неземного блаженства, которое ты мне даёшь!

— А вот прикалываться и издеваться вовсе не зачем! Садист вонючий!

— Дурочка. Я и не издеваюсь. Я уже тебе десять раз сказал: ты только потому ещё и жива, что и правда — задеваешь в тонкой и чувствительной натуре моего естества, — смотрю вниз, на это самое, как будто снова подающее признаки жизни, «естество», — некие невидимые струны! И они так восхитительно отдаются в моей нежной и романтичной душе, что я готов предаваться сексу с тобой ещё долгие годы! Ну а вонючий я… Всё правильно: от адреналина! Это — нормально для здорового и половозрелого кобеля!

— Ты — мерзкая и циничная скотина! — однако в тоне нет подлинной страсти и даже ненависти. Она просто констатирует этот факт, — Как бы я хотела убить тебя!

Опускаю её на её жёстковатую лежанку, и печально — разумеется, делано! — усмехаюсь:

— Ну что ты, ласточка моя! Если б ты меня убила — кто бы стал доставлять твоему истосковавшемуся по ласке телу — неземное блаженство?! И потакал бы твоим отвратительным пристрастиям к самоистязательству? И мазохистским привычкам?

Ну а я — вот он! Предел твоих мечтаний! Состоявшийся и квалифицированный садист с изощрённым пыточным набором! Ну а насчёт — убить меня…

Да, в-принципе, можно.

Но не нужно.

А говоря практичней — убив меня, ты попросту умерла бы тут, в подвале. От голода — воды-то тут — сколько угодно. Потому что код от нашего замка знаю только я!

Она делает вид, что сердита:

— Я могла бы подобрать код простым перебором комбинаций!

— Ага. Ухлопав на это примерно восемь месяцев — код-то — восьмизначный! Как в банковском сейфе. От голода ты умерла бы всё же — раньше.

— Тварь! Вонючий подонок! Сволочь поганая! — она плюёт мне в лицо, после чего принимается рыдать. Закрывает лицо руками — руки у неё целы. Я пока не трогал их.

— Пора бы тебе придумать оскорбления посвежей и пооригинальней. А то ты по пятьсот восемьдесят третьему разу повторяешь одно и то же! Вот, кстати: принести тебе почитать словарь синонимов?

Она начинает рыдать в голос, отворачиваясь от меня к стенке. Тело сотрясается, всхлипы и стоны могли бы разжалобить и Мюллера. Или Торквемаду какого. Но не меня.

Знаю, что в таких случаях пытаться продолжать разговор бессмысленно, и просто переношу к её лежаку из другого угла кувшин со свежей водой, и коробку с бутербродами и молотым шашлыком. Шашлык я покупаю в городе, там, где работаю. И он отлично хранится в морозилке. А разогреваю в микроволновке. Впрочем, тот, что приношу ей, остывает к моменту окончания наших с ней «упражнений»…

И почему-то каждый раз выясняется, что после секса у неё нет аппетита.

Странно, да?»

Когда последний силуэт горе-воинов, а вернее — воительниц, исчез за изгибом ледового тоннеля, Андрей вошёл снова в дверь. Закрыл её, запер. Девочки уже встали с пола, и сейчас стояли перед ним в ряд, молча глядя на него. Невольно ему подумалось, что вот сейчас и начнётся…

Семейные разборки.

Дескать, какое он имел право подписываться на секс — с посторонними женщинами! Пусть и выбранными и назначенными Советом!

Однако началось с другого:

— Почему ты был так уверен, что все они будут тебя слушаться? — в тоне Анна имелся и оттенок злости, и немного презрения (Очевидно — к послушавшимся его «овцам».), и изрядная доля банальной зависти.

— Это — просто. — Андрей пожал плечами, — Вы же сами, с младенчества, в этих ваших Интернатах, приучали их к послушанию. И дисциплине. То есть — рабская привычка слушаться вышестоящего — с молоком, как говорится, матери, впиталась в их дух и плоть.

Так что мне достаточно было держаться уверенно. И всем видом показывать, кто здесь — начальник. Чтобы сработали рефлексы. Ну и, понятное дело, помог и мой отработанный за долгие годы командный голос! А ещё, думаю, мне очень повезло. Их непосредственная начальница, — Андрей подмигнул Магде. Та криво усмехнулась в ответ, — покинула их. Старшего сержанта сделал неработоспособной капкан. А Глава Совета, которой полагалось бы заправлять там, в Андропризоне, всем — погибла, пытаясь отбить нападение ледяных червей.

Так что среди персонала, думаю, царит растерянность и уныние!

И наш любимый Андропризон сейчас — словно яблочко на блюдечке!

Приходи, кто хошь — захватывай, владей!

Воля к сопротивлению подавлена, гарнизон в растерянности, и даже патронов — отстреливаться! — нет! И, думаю, что эта свежая и полезнейшая информация может ввести кардинальные коррективы в наши планы!

А именно! — он обвёл своё всё ещё сердито глядящее воинство пристальным взором, — Как вы смотрите на такой план? Собираем манатки, возвращаемся, и захватываем действительно — весь Андропризон?!

В нём-то жить — гораздо удобней, чем тут, на холодрыге? Да и запасов пищи там — достаточно!