Прислужник своего «Естества»

Думаю, уж на такую-то жертву мы сможем пойти — это не убийство ста десантниц. Ничего: моя совесть выдержит. Выдерживала и не такое! Ну, вы в курсе…

А насчёт — захватить нас врасплох — так не смогут же, если будут заблокированы на нижнем уровне, и мы будем выставлять дежурных. Но, думаю, до этого не дойдёт.

Ну и наконец, о том, «как мы будем обслуживать».

Да очень просто. Предложим остаться с нами, в нашей команде, всем, кто этого захочет!!!

Думаю, таких найдётся достаточно! Ну а не найдётся — так вам же лучше! Потому что секса на вашу долю достанется тогда — больше!

Вопросы?

Вопросов снова не последовало, но Жаклин-таки проворчала:

— Не слишком ли много на себя берёт ваш «красноголовый воин», командир?

Андрей не придумал ничего лучше, чем раскатисто расхохотаться. Сказал:

— Жаклин, ты молодец! Абсолютно верно указала мой главный аргумент в нашем будущем предложении всем доброволицам…

Ну а что до его работоспособности…

Надеюсь, лет пятнадцать в моём распоряжении точно — есть.

У меня отличная наследственность — дед мог до семидесяти. А дожил до девяноста. А отец — не знаю, до скольки лет. Когда меня «взяли» — ему было восемьдесят.

И он — мог!

Анна пристально и долго смотрела ему прямо в глаза. Спросила:

— Ты и правда — уверен, что мы, вот так, сходу, и без подготовки, сможем захватить власть в Андропризоне? Где персонала сейчас — почти сто человек?

Он помолчал, прежде чем ответить. Обвёл посерьёзневшим взглядом своё настороженно смотрящее на него воинство. Сказал:

— Да. Думаю, особых проблем не будет. Объясню. Сейчас нам наплевать, что персонала» там — сто человек. Девяносто процентов из них — абсолютно безопасны. Поскольку воспитаны, как покорные овцы. И всегда слушаются начальства. И его приказов. И ненужной инициативы не проявляют. И мы легко добьёмся от них подчинения и послушания. Опасность для нас могут представлять только профессиональные солдаты. А их мы сейчас видели. Они попросту деморализованы. И беззащитны. И — без командира.

Конечно, я был уверен, что у них есть и пистолеты… Но, похоже, им и в голову не пришло достать и применить их! Без приказа! (Ну нет там ни у кого «командирских» привычек и желания взять инициативу в свои руки! Ну правильно: потом, может, придётся отвечать! Перед Трибуналом!)

Сейчас они (Если не встретят снова червей!) прибудут в Андропризон. Доложат какому-нибудь дежурному старшему оператору о ситуации. Та будет думать, в какой бы форме лучше сообщить об этой неприятнейшей ситуации — Совету. Но рано или поздно — соберётся с духом, и доложит. И вот пока там, в Совете, будут думать и решать, и создавать комиссии, стратегическая инициатива — в наших руках!

И мы спокойно, не встретив организованного сопротивления, поскольку старший сержант будет как раз — под воздействием наркоза, обезоружим и захватим этот несчастный гарнизон!

После чего кадровых солдат сразу — изолируем. Например, в карцере. Или даже — моих «апартаментах». А уж с остальными…

Разберёмся!

Возражения, вопросы?

— А нам обязательно волокать на себе назад все те продукты, что мы притащили?

— Нет, Элизабет. Продукты мы просто оставим здесь. И возьмём с собой только двое нартов. Те, что с ящиками с патронами и гранатами. И те, что с одеждой. А всё остальное отберём там, на месте, в качестве военных трофеев. У «противника»!

Ну, вперёд. Главное — выдвинуться побыстрее. Всё остальное можем додумать и решить по дороге!

Однако обгонять этих горе-воительниц смысла не вижу.

Они должны доложить о нашей полной победе. И превосходстве. И ловушках.

Словом — перепугать персонал Андропризона не на шутку!

И нам будет проще захватить его.

Страх и растерянность врага — наши главные союзники!

Сборы много времени не заняли: загрузить назад, на нарты, и прикрепить ремнями все ящики с патронами и гранатами, и запасные парки и мешки с нижним бельём удалось за час. Вытащить эти сильно полегчавшие сани наружу, за двери, смогли за пять минут.

После чего осталось только потушить печку, освободить от трубы вентиляционные отверстия их «каюты», окинуть ностальгирующим взором на прощанье казённый интерьер. Вздохнуть. И отчалить.

Когда вышли за порог тамбура, и прикрыли за собой внешние двери, Андрей невольно остановился. Похлопал по створке:

— Спасибо, База! «Новая Швабия»! Нам было интересно жить здесь!

— Ты с кем это разговариваешь? Уж не с этим ли строением?!

— С ним самым, Магда. Благодарю за тепло и уют, которые оно нам предоставило!

— Да ты ненормальный. — Магда говорила это спокойно. Просто констатируя факт, — Шизофреник. Никто в здравом уме не станет разговаривать с, с… Зданием!

Оно же — неживое!

Андрей развернулся к женщине. Посмотрел на неё с сожалением. Вздохнул:

— Не бывает — «неживых» зданий. Домов. Чем дольше строение просуществовало на свете, тем более оно живое. И — с индивидуальностью! Особенно это заметно по всяким старинным замкам, крепостям, имениям. У каждого есть свой характер. И своя история. А складывается она, конечно, из историй тех людей, тех личностей, что в этих зданиях обитали. После каждого человека остаётся некий… Дух!