Прислужник своего «Естества»

— Да. Нам надо держаться и разговаривать — с позиций силы. И если даже нам придётся как аргумент использовать ядерный шантаж — ну, то есть, мы пригрозим, что взорвём брошенные на нас войска с помощью реактора! — меня лично это не остановит!

— А ты… И правда собираешься нас всех взорвать?..

— Вот уж нет!!!

Но вести себя нужно так, чтоб у них и тени сомнения в этом не возникло!

Лицо женщины, возникшей на экране, красотой не блистало. Скорее уж — целеустремлённостью и хитростью. Андрей сказал:

— Я — новый начальник заведения, известного как Андропризон. Мне нужно поговорить с лицом, заменяющим в настоящее время Главу Совета.

— И для чего же вам нужно с ней поговорить?

— Для начала для того, чтоб обсудить условия, на которых я собираюсь в будущем работать на благо Федерации в целом. И Совета в частности.

— И кто дал вам права считать себя начальником?

— Я сам.

— А где же уважаемая Жизель Бодхен? И координатор Анна Болейн?

— Жизель Бодхен мертва. Анна Болейн перешла на мою сторону.

Во взгляде женщины на миг — лишь на краткий миг! — сверкнуло что-то вроде замешательства. Но она быстро взяла себя в руки:

— А что случилось с Главой Совета? Почему она умерла?!

— На этот вопрос, как и на остальные, я отвечу только тому, кто в настоящее время исполняет её обязанности в Федерации. То есть — специалисту с правами отдавать распоряжения, и имеющему достаточную квалификацию. Ему же я сообщу и новые условия своей работы.

Несколько секунд было тихо, и Андрей даже начал опасаться, что его попросту отключат, но затем дисциплинированный служащий и специалист в женщине победил:

— Вам придётся подождать минуту. — во взгляде женщины появилась определённая кислинка, словно ей задели за нерв в больном зубе, но какими-то переключателями на пульте перед собой она защёлкала, — Исполняющая обязанности Главы Совета, сестра Мэделайн Фоссетт, не любит, когда её будят среди ночи.

— Я тоже много чего не люблю. Вот об этом я и собираюсь с ней поговорить.

И выдвинуть свой ультиматум!

— Ах, вот как! — женщина по-новому взглянула на Андрея, оторвавшись на миг от своих приборов, — Вы ещё чего-то «выдвигать» собрались?!

— Да. И не вижу никаких препятствий к тому, чтоб наши условия были приняты!

Ждать, конечно, пришлось больше, чем минуту.

Но когда на экране возникло новое лицо, Андрей ни на секунду не усомнился в том, что появившаяся женщина облачена властью и представляет начальство в …рен его знает каком поколении — холёное, белое. С непередаваемым выражением, присущим всем самовлюблённым рабовладелицам и начальницам. Но он всё равно сразу обратил внимание на тщательно замазанные тональным кремом морщины.

Может, она так, прямо в креме, и спала?..

Значит, куда старше, чем хочет казаться. Но хочет выглядеть — молодо! И хорошо.

Это о многом говорит. (В частности, о том, что, похоже, и с ней ему когда-нибудь придётся!..)

Взгляд… деловой. Цепкий, внимательный. (Такая — ничего не упустит! Вот хорошо, что побрился! И одел свежую рубашку!) Ни капли любопытства или удивления.

Женщина его самого — тоже рассматривала без тени смущения: чуть прищуренные глаза не выдавали ни единой эмоции, кроме спокойного ожидания.

Андрей молчал. Помня, что согласно древним психологическим раскладкам про политиков и переговоры, что — кто первым начинает непосредственно «деловой» разговор — тот и проиграл. А уж сделать лицо — тоже спокойным и равнодушным — без проблем!

Наконец женщина сказала:

— Это вы тут пытаетесь выдвигать нам, Совету Федерации, условия?

Андрей снова взял паузу. Но — небольшую. Сказал:

— Во-первых, уважаемая Мэделайн, не пытаюсь — а выдвигаю. А во-вторых у вас просто нет выбора. Вам придётся согласиться на эти условия.

— Вот как? — женщина слегка подняла одну бровь, — И кто же нас заставит?

— Здравый смысл. И желание выжить. И обеспечить будущее своей Федерации.

Поскольку он не стал расшифровывать, дожидаясь наводящего вопроса, женщине после новой дуэли взглядов пришлось уступить:

— Что конкретно вы имеете в виду?

— То, что вы, вот вы лично, и наверняка и весь ваш Совет, прекрасно всё понимаете и сами. В частности, то, что наследие, оставшееся вам от «мира мужчин» не сможет работать вечно. И рано или поздно оборудование, отвечающее за сохранность запасов спермы, равно как и автоклавы, где вы выращиваете младенцев из бластул — придёт в негодность. А в связи со сложностью этого оборудования и отсутствия у вас достаточно квалифицированных кадров ремонтников, починить его не удастся. И все запасы спермы просто сгниют.

Но с автоклавами выращивания эмбрионов это может случиться ещё раньше.

И где тогда окажется ваше Общество?

Вот именно.

— То есть, вы хотите сказать, что рано или поздно мы окажемся перед проблемой невозможности воспроизводства?

— Почему — хочу? Оставим политикам эти демагогические приёмчики и отвлечённо-абстрактные фигуры речи. Я — так прямо и сказал. Или в вашем социуме и Совете такие темы — табу? И вы предпочитаете их стыдливо замалчивать? Полагая, что если не поминать чёрта, так он и не появится?