Прислужник своего «Естества»

Андрей положил руку на восхитительное плечико лежавшей рядом, к нему спиной, мирно сопящей женщины:

— Магда. Магда! — пришлось легонько потрясти плечико, — Будильник! Как эта штука отключается?

Магда застонала, закряхтела, повернувшись к нему лицом:

— Выспаться не дадут по-человечески… Да чтоб ему!.. Вот уж гнусный звук!

— А разве не ты его выбрала?

— Нет. Звук чёртова будильника тут — свой. Встроенный. И перенастройке не подлежит. Но зато аккумулятора хватает до подзарядки — на два года. Дай-ка.

Взяв из его рук часы, она что-то на их корпусе нажала. Зуммер заткнулся.

Андрей сказал:

— Судя по часам, до начала наших переговоров — пятнадцать минут. Ты — как? На этот-то раз — намерена присутствовать «лично»? (Тогда нужно придать тебе «товарный» вид! С помощью косметики, и тэ пэ.) Или… снова будешь изображать мою тайную и закулисную кукловодшу, не показываясь этим начальственным дурам?

— Буду. В-смысле — изображать. Хотя марионетка из тебя, милый, …реновая! — его нежно чмокнули в начинавшую снова покрываться щетиной щёку, — Вредная. Упёртая. Чихавшая на мои «умные» советы. И ещё — колешься ты. Как ёжик! Сердитый.

— Вот уж неправда. Я очень добрый и отходчивый. Если меня не злить. А сейчас я просто — сосредоточенный. На предстоящем мероприятии. — он, со вздохом встав, чуть отошёл, и принялся одевать трусы, которые в числе прочей одежды лежали на поставленном неподалёку стуле.

— Ага. Точно. Добрый. Почти как скорпион. А уж — отходчивый…

Андрей на неё посмотрел. Хотел — сердито, но… Не получилось. Но Магда всё равно поняла его правильно:

— Ага! Попался, муж мой законный и любимый! Не можешь ты теперь смотреть на меня так, как положено. То есть — сердито и вразумляюще!

Андрей перестал хмурить брови, и просто рассмеялся:

— Я уже говорил. Ты — умна! И красива. Опасное сочетание. Любой дурак влюбится — как нефиг делать!

— А ты — и не любой! И уж точно — не дурак… Вон как расчётливо провёл операцию по захвату нашей тюрьмы!

И что бы ты там не пытался нам, лохнессам, втюхать — пока ты нас не любишь.

То есть — ещё не любишь. Но уж мы, бедные девочки, надеемся… И ждём её — неземной и возвышающей над обыденностью, сказки!.. — Магда откинулась на подушку, жеманно и как бы невзначай, выгнувшись, и сдвинув одеяло до пикантного животика, и чуть ниже… И её рука остановилась как раз в тот момент, когда Андрей снова почувствовал шевеление между ног. Глядящая на него как бы расслабленно, из-под полуприкрытых густыми ресницами огромных глаз, женщина, фыркнула:

— Хватит! А то смотрю — уж больно ты быстровозбудимый! Это на тебя, наверное, остатки казы так действуют!

Андрей вздохнул. Заставил себя отвернуться от возбуждающего зрелища. Покачал головой, глядя на штаны, которые, застыв, словно свинячий студень, так и держал в руках с момента начала «стриптиза»:

— Нет. Это на меня твоё тело так действует. И не нужно делать вид, что ты сделала это случайно. Но! Я уже могу контролировать свои порывы. Ну, хотя бы частично.

А сейчас — вставай и одевайся. Всему своё время. И место.

Сейчас твоя главная и прямая обязанность, как главной жены — всячески поддерживать меня. Во время этих переговоров. Хотя бы — морально! А то я буду один — против десятка баб. Старых, вредных, и мнящих себя самыми умными и хитрыми на планете!

Так что будь любезна — больше никакого секса! По-крайней мере — до того, как не закончим с чёртовыми переговорами. И — одевайся, пожалуйста.

Потому как нам действительно — пора!

Меделайн Фоссетт отложила, вздохнув, чёртовы «мемуары».

Хорошо пишет этот ублюдок! Возбуждает воображение, ничего не скажешь! У многих девочек наверняка всё там, внутри, становится влажным и горячим. В предвкушении. А приходится — лишь фаллоимитатором!..

Да, она отлично знала, что несмотря ни на какие запреты, контроль, и регулярные обыски, определённая часть населения держит дома ксерокопии или даже просто — переписанные от руки экземпляры рукописи «Записок неизощрённого садиста». В-основном, конечно, это те, кому такое хранение и знакомство необходимо по долгу службы — высшее и региональное руководство Федерации. Но уж каким именно образом с их экземпляров умудрились снять копии те, кому — не положено!.. Сарафанное радио однозначно трубило о том, что это — самая расчудесная и интересная художественная книга.

А ещё бы: ей нетрудно соответствовать этому статусу, поскольку она — и единственная! Из этих самых «художественных». А не уничтожили её только потому, что до открытия Андропризона с тремя его замороженными мужчинами она мирно хранилась в архивах этого самого Андропризона! Подшитая к делу.

Спать Меделайн смысла уже не видела. Да она и не думала, что хоть кто-то из её коллег по Совету смог после просмотра «интервью» Андрея снова — вот именно, спать!

Нет, не для того она их всех разбудила сразу после окончания разговора с этим кобелём, чтоб они могли расслабиться, и продолжить прерванный сон! Нет!

Они должны были подумать, подумать, и ещё раз подумать. Как и что им — делать!

Она кинула взгляд на часы.