Прислужник своего «Естества»

— Согласна. Пять лет. Три года — там, на континенте. И два — здесь, в Антарктиде. Но если честно — девочки везде одинаковы. Гнусные твари! — в голосе доктора наконец прорвалась и злость, и отчаяние. И сожаление. Похоже, за своё бессилие.

И неспособность дать сдачи.

Андрей долго смотрел в глаза, из которых катились слёзы не боли, но — обиды.

— Я понимаю, доктор, ваше состояние. Вернее, я думаю, что понимаю его. — он покивал, — Конечно, это обидно. Лечить и тратить и силы и время, и волноваться, колдуя над больными в бессонные ночи. Поддерживать здоровье этих самых девочек. И вот такую «благодарность» получить от них, когда с вашего хвалёного Общества оказался сорван покров «цивилизованности». И законности. Не без моей помощи, понятное дело. Так что злиться вам всё же надо — в первую очередь на меня!

Это же я «тонко» намекнул этим воякам, что вас бы — проучить!

Доктор Джонс, как ни странно, попыталась улыбнуться. На разбитом и опухшем лице её улыбка казалась неуместной. И вымученной:

— Вы будете смеяться, Андрей. Но вот на вас-то я почему-то — не злюсь. И сейчас, как это называется — «задним умом», понимаю, что сама — дура. Нет бы мне промолчать и хитро затаиться!.. Это ведь я, я сама, своей дурацкой непримиримой, «принципиальной», позицией, вынудила вас изолировать меня от… Остальных.

— А вы думаете, вам с «остальными» было бы лучше?

— Ну… Да! — но что-то в тоне Андрея её явно насторожило.

Андрей усмехнулся:

— Магда, любимая моя. Не сочти за труд: расскажи доктору! Как в подвале Зэт пытались вразумить… И просто — поубивать плохо «вразумлявшихся» «инакомыслящих»!

Магда зло ухмыльнулась:

— Да уж — с удовольствием! Вы, доктор Джонс — до сих пор наивны, как ребёнок! И слишком хорошо думали про наших тварей! Короче: они…

Рассказ Магды занял не больше двух минут. Но уж описала она всё весьма эмоционально и красочно. Андрей почти видел, как летели все эти брызги крови, и задыхались полузадушенные жертвы, и трещали рёбра!.. Но вот Магда и закончила:

— … и если б мы не подоспели — восьмерых точно придушили бы, а ещё пятерых — запинали. До смерти! Без дураков! Так что вам, доктор, ещё повезло: Андрей же запретил вас сильно «портить»! Видать, понравились вы ему, — делано сердитый взор на него, — своей принципиальностью! И божественно стройными пикантными ножками!

Поэтому сюда он вас тащил на руках — как госпожу какую!

Доктор, несмотря на то, что это казалось невозможным с её синевато-фиолетовым лицом, покраснела. Пробормотала:

— Спасибо.

Андрей не сдержался: фыркнул:

— Да ладно вам, доктор. Я вашу позицию понимаю. И уважаю. А то, что остальные девочки её не захотели разделить — дело самих этих девочек. Не впечатлили, значит, их ваши аргументы!

Вот именно поэтому они и продолжают сидеть под арестом. Что в моей комнате, что в подвале Зэт.

Доктор однако вцепилась не в «участь» оставшихся под арестом девочек, а в судьбу пострадавших:

— А сильно их… Ваших новых партнёрш, повредили? Может, нужна моя помощь? Как специалиста?

— Лежите уж, горе-мать Тереза. (Это в мои времена была такая врачиха — лауреат премии мира за свою бескорыстную помощь больным всего мира!) Помощь девочкам пока не требуется. Правда, когда сможете встать на ноги — кое-кому надо вставить новые пять передних зубов. Ну а гематомы, царапины и ссадины мы с Магдой уже обработали.

Доктор взглянула на него как-то по-новому:

— А вы владеете и… навыками врача?

— Она ещё спрашивает! — Андрей покачал головой, — Вы же читали моё личное дело. Я — садист-маньяк со стажем! Думаете, не знаю, как лучше всего испортить… Или наоборот — починить женское тело?!

Доктор снова покраснела. Но сказала:

— Хоть вы, Андрей, и пытаетесь выглядеть хуже, чем вы есть, но думаю, на самом деле вы — не безнадёжны. И я могла бы… Пересмотреть свою позицию. В отношении вас лично, и того Общества, которое вы собираетесь построить.

— Доктор! — Андрей подошёл поближе и взглянул ей прямо в глаза, — Если б вы согласились сотрудничать с нами, и сотрудничать — добровольно, я был бы просто счастлив!

Говорю без тени издёвки, или лицемерия. Вы — профи. И вы — нужны нам!

Из глаз доктора Джонс почему-то снова полились слёзы.

В соседней с медотсеком каюте нашлась и работающая ванна, и широкая постель.

Андрей кивнул в сторону санкомнаты:

— Воспользуешься? А потом — мыться!

— А ты?

— Ну так я же — «джентльмен», мать его. Только — после дам!

Пока Магда справляла нужду и мылась, даже что-то не слишком музыкально, зато весело, напевая из-за полуприкрытой двери, Андрей разобрал постель.

Вздохнул. Покачал головой.

Перенёс двуспальный матрац прямо на пол. Застелил простыню, накидал подушек.

Магда, словно пеннорождённая Афродита, с капельками воды на шее и лице и стройных, хоть и не столь худых, как у доктора Джонс, ножках, встала, возникнув на пороге, в картинную позу. Не торопясь стянула с остального тела полотенце, в которое его «упаковала»:

— Ну, как я тебе, мой господин?

— Богиня! Нет, без дураков: восхитительна! Подождёшь пару минут? Я хотя бы душ приму! А то пропотел и провонялся за время похода и прочих приключений, как козёл!