Пристойное поведение

Утром меня разбудила смс-ка от Тренера: «Надо поговорить. Приедешь сейчас?». Но я потратил минут пятнадцать на пустую болтовню с сонной Вероникой. Вел пальцами по ее обнаженному бедру, задирая шелковую ночную сорочку, а они, пальцы, — натуральным образом дрожали. От эмоций. И это была не похоть. Не только она.

Кружевной вырез открывал грудь. Черные волосы растрепались из нетугой косы, что, кстати, минус — за ночь буквально объелся ими.

Мы перекинулись несколькими фразами ни о чем, лениво обнимались. Было хорошо. А ведь знаете, жизнь всегда на грани — разрушает. Иногда хочется, чтобы было просто — хорошо.

— Завтракать будешь? — спросила она.

— В пять утра встанешь печь мне блины?

— Все мы такие хорошие, пока на нас не женишься, — подмигнула, поднимаясь первой. — Пойдем кушать, Озерский.

— Ты хотя бы этого не скрываешь, — сказал, усмехнувшись.

— Потому что у меня нет цели окольцевать тебя.

А дальше я сидел на стульчике в ее кухне, наблюдал, как она, зевая, жарит яичницу и лепит бутерброды, и думал о том, что всего этого могло бы не быть, поведи мы себя вчера иначе. Было опасно. Но мы выиграли еще как минимум одни сутки.

Признаюсь честно, поначалу, увидев Веро на пороге своего дома, я взбесился. На ум пришли очевидные выводы — явилась во всей красе, чтоб меня испытать. Спровоцировать на какой- то поступок и посмотреть, как отреагирую. Договорились ведь заранее, что не будем обострять. Но потом своими глазами наблюдал, как ей было непросто, к тому же Леся позвонила после ужина, мы проговорили около получаса по телефону. Она в красках передала мне некоторые Ксюшины реплики, и реакцию на них Веро. Не знаю, что нашло на Леську, но каким-то образом Ксюха умудрилась ее выбесить, а тут еще постараться нужно.

Наша связь с Вероникой приносит много боли ей, неудобств мне, но при этом мы охотно усугубляем ситуацию, потому что иначе просто не можем.

Леся сказала напрямую: «Как бы она не влюбилась в тебя. Так на тебя смотрит, что у меня желудок ноет. Я не знала, что на тебя вообще можно так смотреть. Разберись со своими женщинами, Егор, потом ведь один останешься».

Влюбилась в меня.

Эта красивая, смелая, одновременно с этим — ранимая девочка ради меня переступила через совесть и моральные принципы. От одной мысли об этом хочется сорваться с места, отыскать ее, схватить и целовать бесконечно долго. Можете меня возненавидеть, но ситуация трындец как заводит.

Вероника. Я довел себя до того, что от одного ее имени волоски на теле встают дыбом. Моя. В пять утра я ласкал ее тело, чуть позже лез под сорочку на кухне, понимая, насколько это неправильно. А ведь это еще даже не секс.

Мне нравятся все ее прошлые ошибки и проступки, они сделали ее именно такой, какая она есть. Да, она отчаянная настолько, что способна припереться домой к жене любимого мужчины. А потом удивить наивностью, поверив на слово в верность, и стонать, пока я посасываю ее соски, сжимая пальцами бедра. Да, с Вероникой мы переступили через все грани морали, но она — вероятно, единственная причина, почему Санни сейчас ломает голову, как спасти Илью, а не нас с ним обоих.

«Знаешь что?» — пишу Веронике сразу после того, как переговорил с мамой тренера, стараясь популярно донести, насколько все серьезно. Нагнетать я умею, иначе кто ж будет читать мои тексты.

«А ну-ка», — отвечает она мне. В шкафу удалось отыскать чистую одежду, которая мне подошла, застегиваю пуговицы на груди.

«Бесит, что ты находишься в поиске. Давай эту тему как-то закроем?»

«Чего?»

Отправляю ей скрин сообщения, где она мне в очередной раз писала, что, конечно же, все у нас будет, если к тому времени она не повстречает настоящую любовь. Она ж верная, не то, что я — му*ачье. Она не изменяет.

«Того. Спать только со мной будешь. Ни с кем больше».

«Ты, видимо, умом тронулся, Озерский. Я с тобой не сплю. Я вообще с женатиками не сплю».

«Не спишь. Всего лишь задорно кончаешь».

Она молчит с минуту, потом отвечает:

«С тобой только».

Наверное, ее грудь я мог бы целовать вечность. Санни делился как-то, что переспав однажды с Лесей, мог думать только о том, чтобы повторить это. А когда они расходились на время, жаловался, что финиша с другими достигнуть очень трудно. Звучит бредово, но красиво.

Санни должен будет меня понять, когда правда вылезет наружу. Я напомню ему о том разговоре.

Я больше не люблю жену. Совсем. Видимо, слишком ярко горело чувство — выжгло все светлое. И вспомнить-то хорошего будто нечего.

Человек не может помирать бесконечно, либо конец ему наступит, либо отболит.