Пристрелочник

Он продышался, сполз на дно лодки, и, продолжая подвывать и расчёсывать струпья в разных местах битого голого тела, скорчившись, не глядя на нас, страдальчески кривя губы, рассказал свою историю.

Отец Аггей, дьякон. Служил в церкви в селеньице на Муромщине. Небольшое, дворов 30 село. Половина - славянская, половина - муромская. Жили по-всякому, но без злобы. В церковь ходили все и своей волей. Примерно в те дни, когда мы праздновали Бряхимовскую победу, в село на рассвете ворвался отряд "друзей эмира".

Обычно адепты язычников сразу убивали попов. Более или менее изощрённо. Именно этого и ожидал себе Аггей. Но предводители, из числа "истинных конюхов солнечного коня" решили иначе.

Сначала перед дьяконом были изнасилованы и убиты члены его семьи. Включая семилетнего сына. Потом из их вспоротых животов был извлечён тёплый ещё кал и им вымазаны иконы. Книги - сожжены, церковные покровы - разодраны, священные сосуды - наполнены кровью убиенных, которую пили пришедшие и жители из местных, примкнувшие к "друзьям эмира".

-- Мы жили рядом, всегда доверяли и помогали друг другу. А потом они пришли за нашим имуществом и нашими жизнями. Они говорили: теперь наша власть, а вы неверные.... И это сделали люди, которых мы знали... Как же так? Как же...

Аггея - трясло. Иногда судорога сводила ему горло, он дёргал челюстью в разные стороны, не мог говорить, просто мотал головой.

Чему ты удивляешься, дьякон? Люди... они такие... человеки. Похожие слова говорила девушка-езидка из разгромленного Синджара. До этого - евреи в Литве, Польше, Украине... До того - тысячи и тысячи раз в разных местах. Где проповедники... чего-нибудь - сумели убедить часть паствы в том, что только они "люди". А остальные... "мы - будемо панувати, вы - будете працуваты".

"Путь из дома до смерти (в Бабий Яр в Киеве -- авт.) многие евреи шли буднично и спокойно. Они не ждали в конце расстрела, они были среди своих... Вдоль дороги стояли свои же, украинские сограждане, только одетые в полицейскую оккупационную форму. Людям не верилось, что вчерашние соседи по дому и улице теперь сопровождают их на пути к смерти. Это не укладывалось в премудрую еврейскую голову".

Здесь - "не укладывалось в голову православную".

В теории подобные, изложенному Аггеем, эпизоды называются "языческая реакция". А по жизни... Если удаётся найти трещину, разделить общность - туда обязательно кто-нибудь всунется. Это ж так выгодно! "И восстал брат на брата". Тогда всё душевное дерьмо, свойственное хомнутым сапиенсам, лезет наружу. Так удобно увидеть в своём соседе - "чужого". И - "придти за его имуществом".

Наконец, оставшихся в живых православных загнали "в дом ихнего распятого бога" и запалили. Точнее, поскольку православными в селении были все, а воспроизвести песнопение в честь уборки навоза "солнечного коня" - не смог никто, то в костёр загнали просто выглядящих таковыми. Если учесть, что смешение муромы и славян происходило уже три столетия, что до этого были балты, что славяне - разные...

Короче: на усмотрение "истинных конюхов". Какой-то вариант первичной фильтрации советских пленных подразделениями вермахта:

-- Чернявенький? Юде. Расстрелять.

Только наоборот. В смысле окраса.

Естественно, местных расспрашивали насчёт "тайных славян". Некоторые довольно старательно закладывали друг друга. В надежде на оставшееся после покойников имущество. "Конюхи" - уйдут, а пажити и нивы - останутся.

Аггея поэтому и оставили в живых: как священник он знал всех в округе и мог профессионально оценить уровень "личной христианизации".

Дьякон отвечать на вопросы отказался. Он в душе уже отпел сам себя, приготовился к лютой смерти под пытками. Но его просто оттрахали перед недавней паствой. На площади перед догорающей церковкой. Для унижения "ихнего сдохшего бога".

Процедуру повторяли весь день и всю ночь. В акции приняла активное участие часть его прихожан. В бесконечно потоке унижений, оскорблений, побоев, боли Аггей терял сознание. Его отливали водой и продолжали уже просто мучить. Как "живой символ враждебного режима", над которым "всякий истинно конско-верующий" должен "восторжествовать по-жеребячьи".

"Унижение символа" - довольно типовая ситуация и в 21 веке. Сжигание флагов, сокрушение памятников, оплёвывание дерьмом... Из особенного - колокол.

Церковный колокол небольшого размера, упавший со сгоревшей колокольни, приглянулся предводителям. Они публично выдрали из него язык. А само изделие надели на голову Аггея.

Рановато: манеру уничтожать заключённых "шляпами железными" относят к маме Ивана Грозного Елене Глинской, которая за полгода таким инструментом насмерть ухайдокала 47-летнего брата покойного мужа - Андрея Старицкого. Чтобы не мешал молодой вдове находить утешение в объятиях женатого фаворита. Ну и, заодно, самовластно управлять Русским царством. Например: чеканить первую московскую монетку.

Колокол привязали к верёвочному ошейнику, и заставили Аггея таскать на голове шапкой. Периодически сбивали с ног ничего не видящего человека. И снова насиловали, колотя при этом палкой по "шляпе".