Пристрелочник

-- Счас-счас! Полечим-поправим-поймём! Только в "Гастроном" заскочу и сразу уже...

Увы, и я - не Татьяна, и Самород - герой не моего романа. Моё "вообрази" относится к гипотетическому боестолкновению. А с воображалкой здесь... Царство божье представляют легко и во всех подробностях, а вот зарезанных и под стол кинутых степняков...

***

Самород крепко ухватил свой нож за рукоятку, ошалело переводил взгляд с меня на ребят у двери.

-- Дык... ну... не... да ну тебя! Какие поганые?! Нет же ж никого!

-- А ты - вообрази. Типа: а вдруг? У меня, к примеру, сразу возникает вопрос. Вон к тем ребятам у входа. А чего ж вы, добры молодцы, поганых через порог пустили, во дворе не зарезали? Ведь на дворе-то, пожалуй, получше поганых резать, нежели в дому. Ты как думаешь, Самород?

-- Эта... ну... воевода всеволжский... Ну! Тама - лучшее! Тама их надо! Цтобы и подойти к балагану не могли! Как увидел - так и режь! Всех их с... нах...!

Коллеги, помните об особенностях проведения умственных экспериментов в среде аборигенов: они с большим трудом представляют себе гипотетическую ситуацию. Но когда представили - начинают вести себя вполне по ней. "Вживаются в образ". Говорят слова, совершают движения... совершенно органически. Самород хоть клинок не вытаскивает. Но и рукоять не отпускает. "Актёрский зажим".

-- Видишь, Самород, как всё просто: увидел врага - зарежь его. Ребята мои - парни правильные, режут хорошо. Ты им только покажи. Зачем для этого "покажи" - крепостную стену городить?

-- Э... ну... воевода всеволжский... да... Дык сверху же - дальше видать-то! Они со стены глядь! - Вороги! И давай их...

-- Согласен. Насчёт "давай их". А стена-то зачем? Залез человек на сосну и глядит. И много дальше, чем со стены.

Самород уже успокоился. Ему было стыдно, что он запереживался попусту, из-за - "вообрази". Неуверенно и несколько озлоблено посматривал на меня, на насмешливые, преимущественно молодые, безбородые лица вокруг. Но и остальным тоже надо напомнить. А то, может, и позабыли, чего хорошенького мы устроили в Рябиновской вотчине:

-- На Угре мы поставили наблюдательные вышки вдоль реки. И просматривали вотчину насквозь. Ни один прохожий-проезжий без нашего ведома пройти не мог. На вышках люди два дела делали: на реку смотрели и сигналы передавали. И здесь сделаем также. Пользу эту вы вчера видели. Когда мурома поганая по Оке бежала.

Вспомнили? Как мы за два часа уже о врагах всё... ну - основное. Уже знали. И имели время подготовится.

-- Фриц, это - первейшее. Дерева для опор выбирать - нынче. Ставить будем... высотой в сорок сажень. С них на двадцать вёрст видать. В эту сторону, по горам. На ту, на Заволжье да Заочье - вёрст за сорок. Первую - здесь, вторую - на самом верху Дятловых гор, третью - ниже островов на Волге. После - так и пойдём. Через двадцать вёрст - вышка. Но - с учётом местности.

Ну что ты так на меня глядишь, детка? Да не знал я - где мы вышки свои поставим! Вот, три первых места указал, а дальше - они сами. Никто в мире в тот день не знал. Оно - росло. Само. По своей логике, по нашей общей нужде.

Сторожевые вышки известны по всему миру с древности. Сидят в степном порубежье богатыри, смотрят - нет ли ворогов. Углядели - пук сырой соломы запалили, убежали. Дым - сигнал тревоги. Просто же!

Сидели евреи на горах, смотрели на Иерусалим. Как там полыхнуло, так и по всей стране огни побежали - Пейсах пришёл. Что тут не понять?!

Только мне того мало. Дым, огонь... Есть/нет... Один бит информации. Ты мне скажи: сколько врагов, да как вооружены, да откуда идут. Да и про иное скажи: лёг ли снег, сошла ли листва, нет ли пожара, не идут ли гости торговые?

Много чего полезного с вышки можно увидеть. А ещё можно увидеть соседнюю вышку, её сигналы, дальше их передать. Это уже "оптический телеграф" называется.