Пристрелочник

Я нагружал телеграфистов задачами наблюдения: погода, температура, отлёт птиц, кочёвка зверей... улучшал условия коммуникаций: параболические зеркала, мощные светильники, оптические трубы... старательно повышал уровень подготовки. По ходу дела мы перешли с флажковой азбуки на двоичную.

И мой "паучок", начавшийся с Т-образного перекрёстка, непрерывно рос. К Городцу - ближайшему русскому городу выше по Волге. К устью Клязьмы, к Мурому выше по Оке, по Клязьме к Боголюбову, по Волге к устьям Суры, Ветлуги, к Каме, в Булгар... во все стороны, переплетаясь ветвями... Вновь, как в Рябиновской вотчине, позволяя мне просматривать от края до края всю землю, Русскую и не-Русскую. Свою землю.

-- К-куда пойдём? Э... господин Воевода Всеволжский.

Как мужичка-то прижало. Забывает, но вспоминает. Этак, глядишь, и, кроме моего титула, ещё чего полезного запомнит.

Я повернулся к своему рисунку на песке. Провёл кончиком дрючка по Т-образному перекрёстку.

-- Куда пойдём? Туда. И туда. И туда. Далеко пойдём. И никто нас не остановит. Или ты, Самород, думаешь, что я свою задницу на эти Дятловы горы затащил да затих? Успокоился-пришипился? Двух вещей не жди от меня: покоя и милости. Службы, трудов тяжких, веселья, пота, крови, славы, дерьма... аж по самые ноздри. А вот чего - нет, того - нет. Вот и решай теперь: или ты со "Зверем Лютым" в одной упряжке потянешь, или... вон бог, вон порог. Твоя воля, мил человек, тебе решать.

Тут бы, по законам жанра, вся аудитория должна встать плечом к плечу и с одухотворёнными лица исполнить что нибудь... типа Интернационала или какого-нибудь гос.гимна. С вдохновенно солирующим внезапно прорезавшимся высоким альтом, восторженно-просветлившимся Самородом.

Но увы, Самород законов жанра не знал. В тоске от ощущаемой реальности приближающейся действительности предлагаемой виртуальности он истошно завопил:

-- Дык! Пожгут же! Вышки-то - пожгут! Оно ж - торчит! Оно ж - видать! Оно всякому - глаза мозолит! Придёт мордва поганая - попалит всё нахрен!

Настоящее, искреннее волнение, звучавшее в его голосе, обрадовало меня.

"Тёплых - изблюю из уст моих" - верно сказано. Сонных, ленивых, равнодушных, "тёплых". А этот - огнём горит. Хоть и не в ту сторону "факел даёт", но - от души. Был бы жар, а сторону... и подправить можно:

-- Смотри, Самород, получается трёхходовка. Первый ход - наш. Ставим вышку, на неё - сигнальщика. Паренёк на вышке сидит-смотрит. Видит - вороги идут. Сигнал подал, с вышки убежал, спрятался. Второй ход - их. Пришли враги, вышку сожгли, чего нашли - пограбили. Третий ход - снова мой. Какой?

-- Эта... ну... новую вышку поставить. Дак не напасёшься! Они ж идут и идут, лезут и лезут! Вы ж пришлые, вы ж их не знаете, ведь что не поставь - изгадят да поломают...

-- У меня - не поломают.

-- Ой, так они тя и послушали! Ну, оно ж, конецно, воевода всеволжский! Сам! Итить ять! Ножкой топнул - они и спужалися.

-- Всё сказал? Теперь слушай да запоминай. Не спужалися. Умерли. Все. Кто вышку жёг. Кто рядом стоял. Кто их в дом пустил, кто им кашу варил, мечи вострил, ублажал-обихаживал. Вышка - моя. Моё - ломать нельзя. Один раз - проходит, второго - не бывает. Кто не понял - не живёт.

Самород, похоже, бывал в этих местах, знаком с обычаями туземцев. Врождённое упрямство не позволяло "отдать верх" какому-то пришлому. Да ещё и отроку. Хоть бы и с титулом и со странной репутацией.

-- Много ты за ними по лесам-то набегаешься! Они спалили да и в чащобы. А ты за ними вприпрыжку, а догнать - хрен!

Несколько мгновений я молча рассматривал его. Не хотелось бы так уж сразу... звон пойдёт... а с другой стороны...

То, что я высказал только что: "Моё - ломать нельзя. Кто не понял - не живёт" - пойдёт в народ. И это - хорошо. Прежде всего - чтобы свои знали. И уйдёт в леса. Через мурому, через мещеру, через мари... через здешних русских и полу-русских бродяг. Лучше предупредить заранее. Может, кому-то и поможет. Не совершить ошибки. Выжить.

-- Я не буду за ними бегать. Я буду их убивать. Странно, ты, вроде, неглупый мужик, а очевидного не понимаешь. Мы только что говорили о том, что врага лучше резать во дворе, чем в дому. Лучше - на краю своей земли, чем в её середине. Неужто непонятно - лучше в его земле, чем в своей, лучше - в его дворе, лучше - на пороге его дома. А лучше всего - в его колыбели. Резать. Пока он не вырос.