Пристрелочник

Не только Самород - многие из присутствующих смотрели на меня растеряно, испугано. Мы же не степняки поганые, которые вырезают своих врагов полностью. "По ступицу колеса", "по четвёртое колено". Но я - прилежный ученик. Я учусь у всех аборигенов. Выбираю отовсюду самое полезное и нужное.

"Если ты ко мне по-людски, то и я к тебе по-человечески" - русская женская народная мудрость. А если нет - то нет.

"Гумнонизм"? - А пошёл ты в задницу!

Гуманизм - разновидность отношений между людьми. В племенах "людями" считают только соплеменников. Остальные - "чужие". Хоть и без челюстей и яйцекладов. Ксенофобнутые они. И - национально-идентукнутые. Ну и получите.

"И воздам каждому - по вере его".

-- Други мои, вы не забыли - кто я? Или слова "Зверь Лютый" - одна прикраса? Я никого не обижаю. Я никогда не мстю. Я просто убираю мусор. Так, хан?

Чарджи, сидевший в стороне, поднял голову. Вспомнил. Разговор наш после похорон Любавы. Смерть князя Володши Васильковича...

-- Так, Воевода. И я тебе в том - верный помощник.

Ныне многие рассуждают о моей лютости, о моём зверстве. И это - хорошо. Что - многие. Ибо не был бы я "Зверем Лютым" - и рассуждальников не было. Просто не родились бы.

Внутри народов споры между людьми решаются по закону. В "Святой Руси" была "Русская Правда", и я немало применял её к своей пользе, видя особенности сего закона. Сходные законы, хоть бы и неписанные, "по обычаю, по старине", были и у соседей наших. Все они для "внутри", "для своих". Для разбора ссор между соплеменниками, дабы не доводить дело до кровопролития между людьми. Ибо каждый народ называет людьми - только себя. Остальные подобны зверям лесным - "не-люди".

Я давно, очень крепко и неоднократно отделил себя от этого человечества. От всего человечества. От любого племени. Я - нелюдь. К этому, племенному, языческому отношению - я был готов.

Мы сели на Стрелку, в пограничье. Здесь один закон - право сильного - для всех. И ещё - кровная месть. Для тех, кто живёт здесь.

Ты можешь быть сильным, храбрым, страшным... - "здесь и сейчас". Но за твои деяния ответят люди твоего рода. Сможешь ли ты их защитить?

Мы пришли и осели. Нас не считали русскими - те воюют или торгуют, те - прохожие. Нас считали местными - племенем "Зверя Лютого". Который взял их землю, убил их сородичей на полчище. Я пришёл с их кровью на руках. И осел здесь, стал местным. Вендетта была неизбежна. Просто я был более последователен, более успешен, изобретателен и тщателен в её проведении.

Принцип: бей врага на пороге его дома, лучше - в его колыбели, использовался нами постоянно. Это противоречило традициям крестьян-славян, культу предков с его сохранением своих могил и страхом перед могилами чужими. Стремлению сохранить своё, более сильному, чем приобрести чужое: "обезьяна с кашей в кулаке", "лучше синица в руках, чем журавль в небе". Требовало другого мышления: "хочу всё знать", "что там за далью даль". Исключало любой вариант "мы - Третий Рим", пуп земли, самоизоляции и самолюбования.